— Ты сказала «ей», — прервал ее Дэнни. — Звонившая представилась? Это была не Рейчел Кросс?
— Да, она, — растерянно кивнула Брук.
— И что ты ей сказала?
— Чтобы она позвонила тебе в офис в рабочие часы, — смущенно призналась Брук. — Возможно, я сказала это несколько резче, чем следовало... — робко добавила женщина.
— Ничего, не беспокойся. Я ей сам перезвоню. Мы обсуждаем один телевизионный проект. Я сам просил ее позвонить мне домой.
Брук виновато протянула Дэнни трубку телефона.
Он не воспользовался ею, а повесил обратно.
— Не сейчас, — мягко произнес он. — У нас другие планы, если ты помнишь.
— И все-таки позвони Эмили и пригласи ее. Это не будет лишним, — настойчиво проговорила Брук и вышла из кухни, убедившись, что он собрался последовать ее совету...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Кто-нибудь откроет? — прокричал Дэнни, услышав очередной стук в дверь.
Он был занят приготовлениями к ужину. Носился как пчелка вокруг огромного стола в столовой.
В это время Брук, пристрастно разглядывая свежий маникюр, плавно сходила в холл по ступеням. Удовлетворившись сияющим, видом ухоженных ногтей, она руками взбила пряди, тряхнула ими на ходу и почувствовала себя превосходно.
В холле ее уже дожидались Бью и Лили, которые выстроились у двери в почетный караул и сдавленно хихикали, ожидая появления тети Симоны и дяди Джерри.
— Открывайте, — скомандовала Брук своему маленькому воинству.
Бью ловко провернул ключ, а Лили, повиснув на дверной ручке, качнулась вместе с дверью в сторону.
— О! Привет! — прозвучал приятный женский голос, который определенно принадлежал не тете Симоне и уж тем более не дяде Джерри.
В отличие от детей, которые выпучили глаза на привлекательную незнакомку, Брук ожидала ее появления. Она приветливо кивнула ей и жестом пригласила войти.
— Ты кто? — перегородила незнакомке дорогу Лили.
— Лили! — укоризненно воскликнула Брук и, обратившись к женщине, произнесла: — Вы уж извините ее, пожалуйста... дикий ребенок. Вы ведь Эмили?
Брук протянула вошедшей руку.
— Да, — сказала та, поздоровавшись с Брук. — А это не иначе как Лили и Бью? Очаровательные дети.
Польщенная Лили завернулась в свое алое боа.
— Проходите, пожалуйста. Дэнни сейчас завершает последние приготовления в столовой. Он будет впечатлен, когда вас увидит, — польстила в ответ Брук. — Мы должны просить у вас снисхождения. В последние дни мы практически монополизировали его время и внимание... Да, он вам сказал, что мы еще ждем к ужину мою сестру Симону и ее мужа Джерри? — спросила она за мгновение до того, как со двора послышался звук подъезжающей машины. — А вот, должно быть, и они. Проходите, пожалуйста, в гостиную, я открою.
Через миг дом наполнился радостными возгласами тети Симоны и ответными воплями Лили.
— Ах ты моя крошечка, моя пресладенькая, прехорошенькая малюточка Лили!
— Тетя Симона приехала, моя любимая тетя, моя Симона, тетя моя! — верещала девчушка.
— Дай-ка я тебя обниму и расцелую, лапуська моя, — сдавила племянницу в объятьях тетя Симона.
— Ой! — восторженно взвизгнула Лили.
— А как поживает мой любимый сердцеед? — обратилась к племяннику тетя, на что Бью лишь смущенно улыбнулся.
А Лили сделала большие глаза и сдавленным голоском спросила:
— Разве он ест сердца? Я никогда не видела, чтобы Бью ел сердца.
— Пока еще нет, но когда подрастет, то наверняка станет, — таинственно заверила ее тетя.
— Вот это да! — захлебываясь от восторга, проговорила девочка, с обожанием глядя на своего старшего брата.
— Ну вот вы всех и встретили, а теперь марш умываться и по кроватям. Через пятнадцать минут приду проверю, — скомандовала Брук и проводила детей наверх.
— Он с каждым днем все хорошеет и хорошеет, наш цветочек Бью, — прокомментировала Симона, когда Брукс пустилась.
— Только ему этого не говори. Чем дольше он пребывает в неведении, тем лучше, — предостерегла сестру Брук. — Как ты, Джерри? — спросила она, обнявшись с зятем.
— Привет, Финдли! Лучше скажи, как ты?
— Ну, вот так! — ответила она, разведя руками.
— Значит, неплохо, — резюмировал Джерри.
— Пойдемте, я вас представлю. В гостиной нас дожидается подруга и коллега Дэнни. Ее зовут Эмили.
Симона нахмурилась и пробормотала:
— Подруга, значит, коллега... Миленько, миленько... Ничего не скажешь.