Нацепив красные очки, накинув красный плащ, взяв шляпу с пером Богатый, поскрипывая огромными желтыми туфлями, вышел из дому. Позвякивая ключиками он, устремил взгляд на ручку дверцы своего «Дрин Дрона». Как только он отпер дверцу, загорелась лампочка и осветила порог машины. Богатый сел боком, потом втянул ноги, захлопнул дверцу. Но ему показалось, что захлопнул плохо, он открыл дверцу и разогнав ее еще раз захлопнул. Потом он нажал кнопку. Железное мяуканье заскрежетало и ничего не вышло. Богатый нажал кнопку еще раз и еще раз. Наконец мотор заработал. Богатый начал дразнить подошвой педаль газа. Мотор взревел на всю улицу, выстрелил, снова взревел. Богатому нравился рык. Ему хотелось разуться, что бы босой ногой чувствовать машину. Богатому было приятно то, что его ноге стоит надавить, и вдруг рычит, сотрясается воздух, у прохожих дрожит кишечник. Нервный дантист, услышав рык «Дрин Дрона», вздрогнул и проколол десну своей клиентке. Та взвыла. Он бросился к окну с руганью на устах, но вдруг увидев, что это «Дрин Дрон» так рычит, сказал: — ничего не поделаешь, самая лучшая марка. — Сплюнув кровь, женщина заинтересовалась — какая? — спросила она. — «Дрин Дрон» ответил дантист. — И оба они успокоились.
А Богатый уже ехал. Ему казалось, что все другие автомобилисты не умеют управлять. Что все пешеходы мерзавцы. Он был зол на всех. Он давал гудки в спину тем, кто чуть задерживался, когда вспыхивал зеленый свет. Зато он не терпел, когда ему давали в спину гудок. Злился, мигал, красным огнем, рычал, взвывал мотором. У красного огня автомобилист, быстро опуская стекло, начал ругать Богатого, но Богатый так зарычал мотором, что тот посинел и почти приблизился к разрыву сердца.
Моргая красным светом автомобилист выезжал из очереди, но Богатый загудел, обрезал его и промчался.
Зеленый огонь вспыхнул, а тут перед машиной дама с собакой на ремешке. Богатый, выругался последними словами и, едва не убив собаки, бешено промчался. А тут, мигая ему красным, впереди поворот делает блондинка на «Шиномазе». Но Богатый не таков, чтобы уступить даме, он заехал сбоку и перерезав ей дорогу еще и крикнул в окно: — куда прешь? буркулы свои вылупила! — Дама не осталась в долгу и. выставив раскудланную голову наружу, кровавыми губами завопила: ты сам болван! — И тут они напустили столько дыма и подняли такой рык моторами, что стоящий на посту полицейский исчез.
А среди автомобилей пробирался мотоциклист, он застрелял мотором, еще громче всех, даже громче чем «Дрин Дрон» и, как стрела или ракета, проскочил мимо. Но Богатый его догнал, поравнялся с ним, мотоциклист еще сильнее пригнулся и дал полный газ. Как раз грузовик остановился. А навстречу мчатся, пришлось Богатому затормозить. Тормоза взвизгнули. Портфель съехал с сиденья, упал на пол. Богатый вспотел от страха, потому что задним числом понял, что — чуть-чуть не разбил в щепки свою машину.
С трудом найдя место, Богатый вылез из машины, запер дверцы и начал переставлять свои большие желтые туфли на тротуаре. Он их переставлял в направлении входа в большое кафе. А войдя в кафе, продолжал переставлять сначала как то тяп-тяп, неуверенно, а потом, увидев в самом дальнем углу зала женщину, привел перестановку туфель, как бы к общему знаменателю.
Накрашенная, разукрашенная, разодетая по последнему слову эротической техники, жена седого художника сидела, нахохлившись по воробьиному, перед чашкой кофе.
Увидев Богатого она встрепенулась, выставила на показ все то в своей наружности, что считала бьющим без промаха в цель. Они уже встречались, уже были близкими друг другу, но Богатый не хотел забирать ее от мужа. Так что будучи женщиной совестливой, жена седого художника страдала от двойственности своего положения. Богатый держал ее все на одних обещаниях: будет «Дрин Дрон», будет и яхта, но ничего не делал.