Однажды я слышал, что молодые люди берут в жены девушек, похожих на своих матерей, и в том, что касается меня, это именно так. Моя жена Ким тоже исключительно добрый и любящий человек. Мне очень жаль, что она и моя мама никогда не встречались. Я думаю, они могли бы стать лучшими друзьями, так же как Ким и ее мама, Я хотел найти жену, которая была бы к тому же моим партнером в бизнесе, потому что счастливейшие дни в супружестве моих родителей были те, когда они вместе работали в Корпусе мира. Я помню, когда президент Кеннеди объявил о создании Корпуса мира. Мои мама и папа одинаково загорелись этой идеей, и им просто не терпелось вступить в организацию. Когда моему папе предложили должность директора Центра подготовки кадров для Юго-Восточной Азии, он согласился и попросил, чтобы мою маму приняли в штат медсестер. Я верю, что это были два самых счастливых года их совместной жизни.
Я не очень хорошо знаю маму моего лучшего друга Майка. Я видел ее, когда приходил к ним на ужин, что бывало часто, но не могу сказать, что действительно ее знал. Она проводила много времени с другими своими детьми, в то время как мы с Майком проводили большую часть нашего времени с его папой на работе. И все же в те моменты, когда я бывал у них дома, мама Майка всегда с добротой и вниманием относилась к тому, что мы делали. Могу сказать, что она была великолепным спутником жизни для папы Майка. Каждый из них всегда с любовью, добротой и участием относился ко всему, что происходило с другим.
Несмотря на всю свою занятость, она всегда проявляла интерес к тому, что мы с Майком изучали в школе и в бизнесе. Поэтому, хотя я и не знал ее очень хорошо, только благодаря ей я понял, как важно выслушивать других людей, позволять им высказаться и проявлять уважение к их идеям, даже если они противоречат моим собственным. Она стала для меня образцом общительного и при этом ненавязчивого человека.
Меня сильно беспокоит постоянный рост количества неполных семей. Возможность иметь двух учителей сыграла огромную роль в моем развитии. В детстве я был выше и весил больше, чем большинство сверстников, и моя мама всегда боялась, что я стану хулиганом. Поэтому она буквально требовала, чтобы я развивал в себе то, что теперь называют “женственной стороной натуры”. Как я сказал, она была очень добрым, любящим человеком и хотела, чтобы я тоже был добрым и любящим. И я был таким. Однажды в первом классе я пришел домой и принес дневник, в котором учительница написала: “Роберту нужно быть более уверенным в себе. Он напоминает мне быка Фердинанда (из рассказа о большом быке, который, вместо того чтобы нападать на матадора, уселся на арене и принялся нюхать цветы, которые бросали зрители. Между прочим, один из любимых маминых рассказов, которые она читала мне на ночь). Все остальные мальчики дразнят и задирают его, хотя Роберт намного крупнее их”.
Моя мама, прочитав эти строки, пришла в умиление. Но когда вернулся с работы папа и просмотрел дневник, он превратился в разъяренного быка, совсем не такого, который нюхал цветы.
— Как прикажешь понимать “остальные мальчики тебя задирают”? Почему ты позволяешь им издеваться над собой? Ты что, хочешь, чтобы тебя считали плаксой? — сказал он, обращая внимание в первую очередь на характеристику моего поведения, а не на оценки.
Когда я объяснил ему, что всего лишь следовал маминым советам, мой папа повернулся к ней и сказал:
— Маленькие мальчики любят хулиганить. Научиться давать отпор хулиганам важно для каждого мальчишки. Если они не смогут постоять за себя в самом начале жизни, то часто, став взрослыми, продолжают позволять помыкать собой. Умение быть добрым ~ это один способ обращения с наглецами, но если доброта не срабатывает, всегда нужно уметь дать отпор.
Повернувшись ко мне, папа спросил:
— И как ты себя чувствуешь, когда другие мальчишки тебя задирают?
Я расплакался и ответил:
— Ужасно. Я чувствую себя беспомощным и очень боюсь. Я не хочу ходить в школу. Мне хочется дать сдачи, но я должен быть хорошим мальчиком и делать то, что вы с мамой мне говорите. Я ненавижу, когда меня дразнят “жирным” или “слоном” и щипают. Больше всего я ненавижу стоять и терпеть. Я чувствую себя маменькиным сынком и плаксой. Даже девчонки смеются надо мной, потому что я просто стою и плачу.
Папа повернулся к маме и выразительно посмотрел на нее, давая понять, что ему не нравится то, чему она меня учит.
— Так что же ты хочешь сделать? — спросил он меня.
— Я хотел бы дать сдачи, — сказал я. — Я знаю, что могу побить их. Они просто сопляки, которые пристают к людям, и им нравится приставать ко мне, потому что я самый большой в классе. Все говорят: “Не бей их, ведь ты же больше их”, — но я ненавижу просто стоять и терпеть. Я хотел бы что-нибудь сделать. Они знают, что я ничего им не сделаю, поэтому и задирают меня на глазах у всех. Я бы с удовольствием взял их за шкирку и хорошенько отлупил.
— Нет, бить их не надо, — спокойно сказал папа. — Но постарайся дать им понять, что больше ты не позволишь себя задирать. Сейчас тебе пора усвоить очень важный урок уважения к себе и способности постоять за свои права. Только не нужно драться. Используй свой ум, чтобы найти способ дать им понять, что больше ты не позволишь себя задирать.
На следующий день моих маму и папу вызвали в школу. Моя учительница и директор школы были очень расстроены. Когда мама и папа вошли в кабинет директора, я сидел в углу, весь в грязи. Мой папа сел на стул и спросил:
— Что случилось?
— Думаю, эти ребята должны были понимать, что вечно так продолжаться не может, — сказала учительница. — Но после того как я сделала запись в дневнике Роберта, что-то подобное должно было произойти.
— Он побил их? — с тревогой спросил мой папа.
— Нет, — сказал директор. — Я видел, как все было. Ребята начали дразнить его. Но на этот раз Роберт, вместо того чтобы стоять и терпеть, попросил их перестать, но они не унимались. Он спокойно попросил их перестать еще три раза, но они только раззадорились. Внезапно Роберт вернулся в класс, схватил коробки ребят с обедами и выбросил содержимое в большую грязную лужу. Пока я бежал через двор к месту происшествия, ребята набросились на Роберта. Они стали его бить, но он не стал драться.
— Что же он сделал? — спросил мой папа.
— Прежде чем я добежал, чтобы вмешаться, Роберт ухватил двух мальчишек за шиворот и толкнул их в ту же самую лужу. Поэтому он так вымазался. Я послал остальных ребят домой переодеться, потому что они насквозь промокли.
— Но я их не бил, — сказал я из своего угла. Мой папа пристально посмотрел на меня, приложил к губам указательный палец, показывая, что я должен держать язык за зубами, затем повернулся к директору и учительнице и сказал:
— Мы разберемся с этим дома. Директор и учительница кивнули головами, и учительница сказала:
— Я рада, что была свидетельницей развития событий за последние два месяца. Если бы я не знала всей предыстории этого случая с лужей, я бы винила только Роберта. Но вы можете быть уверены, что я вызову для беседы родителей других двух мальчиков. Я не оправдываю того, что мальчиков и их обеды бросили в лужу, но надеюсь, теперь мы увидим, как этому хулиганству и издевательству придет конец.
На следующий день мы встретились с этими двумя ребятами, помирились и пожали друг другу руки. Во время перемены в тот же день ко мне подошли другие ребята, пожали мне руку и похлопали по спине. Они поздравили меня с тем, что я дал отпор двум хулиганам, которые задирали и их тоже. Я поблагодарил их за поздравления, но при этом сказал: “Вам нужно научиться постоять за себя самим. Если вы не сумеете, то вырастете трусами и будете всю жизнь позволять хулиганам помыкать собой”. Мой папа был бы горд, услышав, как я повторяю слова его поучений, предназначенных для меня. После этого дня учеба в первом классе стала для меня гораздо более приятной. Я приобрел столь важную уверенность в себе, завоевал уважение класса, и со мной стала дружить самая красивая девочка в классе. Но что самое интересное, два хулигана в конечном итоге стали моими друзьями. Я научился добиваться мира благодаря тому, что был сильным, вместо того чтобы бояться и терпеть издевательства, потому что был слабым.