Гунько Василий
Богатым быть не вредно
Василий Гунько
Богатым быть не вредно
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Жизнь свою преподаватель физики и биологии Глеб Арнольдович Гринко полностью отдал средней школе и личной лаборатории. И было у него много любимых и любящих учеников, которым он, как говорится, дал путевки в жизнь. И неплохие путевки, заметим, ибо многие из них стали научными сотрудниками и даже учеными... Но больше всех Гринко почему-то любил одного ученика - Васю Кукушкина. Этот красивый юноша с голубыми глазами не обладал выдающимися способностями, не преуспевал в физике и биологии, но имелось в нем нечто такое... необыкновенное. Наверное, это было то, чего так не хватало Глебу Арнольдовичу для полного счастья.
Шестидесятилетие учителя совпало еще с двумя большими событиями: ушел на пенсию и сделал открытие. Но ни одно из этих событий он не отметил по-христиански, а на свой день рождения пригласил лишь... Да, да, вы не ошиблись - Васю Кукушкина.
Вася, теперь уже двадцативосьмилетний несостоявшийся кандидат наук Василий Васильевич, охотно принял приглашение и приехал в гости с утра. В частном доме, где жил Гринко, было три комнаты, и все они пошли под лабораторию. Ученик с цветами в руках и бутылкой вина в кармане застал своего бывшего учителя за работой.
Вася вошел в дом без стука, вняв надписи на двери: "Для друзей вход свободный". Долгое время он стоял за спиной учителя и не решался отвлечь его от какого-то очень увлекательного занятия. Глеб Арнольдович прикладывал к своим вискам крошечные черные кубики и закрывал глаза. При этом старался не шевелиться и не дышать, будто ему необходимо было расслышать голос микроскопического существа. Наконец учитель вздохнул устало, выпрямился и, не оборачиваясь к гостю, сказал:
- Спасибо, Вася, что дал мне возможность прослушать твои мысли. Ты первый дал мне информацию без слов.
- Вы всегда видели нас насквозь и читали наши мысли, дорогой учитель, весело сказал Вася, расценив слова Гринко как чудачество. - Поздравляю вас с круглой датой!
Хозяин дома быстро спрятал кубики в небольшой белый коробок и подбежал к гостю:
- Здравствуй, здравствуй, мой жизнелюбец! Ты моя вторая, жизнерадостная, так сказать, половина жизни, которую я никогда не знал... и не узнаю.
Они обнялись, поцеловались и некоторое время рассматривали друг друга.
- Куда это? - Вася кивнул головой на вино и цветы.
- Эх вы, цивилизованные дикари! - покачал головой Глеб Арнольдович, взял из рук ученика подарки и выбросил в мусорное ведро. - Извини, Вася, но если бы я ждал, пока вырастут и зацветут к моему юбилею цветы, я бы ничего не успел.
Кукушкин ошалело посмотрел на учителя: ему показалось, что кто-то из них сейчас не в себе, мягко говоря. Гринко с понимающей улыбкой отошел к шкафу, напоминающему большую мебельную стенку, и нажал на кнопку. Открылась средняя дверь, затем изнутри автоматически выдвинулся небольшой стол и два стульчика.
- Садись, милый, буду тебя угощать едой и питием двадцать первого века. Доколе нам питаться отходами природы!
Гость упал на довольно удобный стульчик, даже не пытаясь скрыть удивление. Он явно чувствовал вкусные запахи рыбных продуктов, но ничего даже отдаленно похожего на рыбу не видел: на тарелочках посреди столика были разноцветные порошки, непонятного происхождения фарш, стояли две колбы с бесцветной жидкостью, закрытые резиновыми пробками. Стараясь поддержать шутливое настроение именинника, Вася воскликнул:
- Оригинальное угощение! Вы в своем амплуа, учитель! Но если бы ко всем этим диковинкам да цветы и бутылка вина впридачу, было бы вообще великолепно!
- Эх, Вася-Василек, твои цветы и бутылка вина - всего лишь отходы природы, - вздохнул учитель. - Это продукт, который должен погибнуть, исчезнуть, вернее, превратиться в иной вид. Да, не скрою, цветок сам по себе красив, радует глаз. Но это обман. Зрительный обман. Наслаждаясь красотой сорванного цветка, мы часто забываем о процессе, происходящем в нем.
- Согласен, Глеб Арнольдович, цветы все равно к утру завяли бы, то есть превратились в отходы природы. Но как же в день рождения без вина?
- А это дело поправимое, - похлопал его по плечу именинник. - Будут тебе и цветы, и вино. Да какие! Цветы - глаз не отведешь, вино - язык проглотишь! - Не вставая с места, он открыл вторую дверь шкафа, из множества разнокалиберных бутылочек извлек одну, из-под полки достал горшочек с землей и поставил на стол. - Так как твои цветы назывались?
- По-моему, ромашки. Я купил их в подземном переходе.
- Вот это обыкновенный полевой плодородный грунт, - старик немного разрыхлил пальцем землю. - А это - семена ромашки, - открыв бутылочку, он высыпал себе на ладонь несколько семян, затем посеял их. - Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы ромашки выросли и расцвели?
- Наверное, месяца два-три...
- Вот-вот... А я этот процесс ускорю в несколько тысяч раз.
Глеб Арнольдович открыл одну колбу, полил грунт жидкостью - и не прошло и минуты, как в горшочке появилось несколько зеленых росточков.
- А ч-чем это вы полили? - у Васи отвисла челюсть в буквальном смысле этого слова.
- Так называемая живая вода, - ответил Гринко, сосредоточенно подливая понемножку снова. - Это чрезвычайно сложная смесь, благодаря которой в организме ромашки происходит цепная реакция... образно говоря, атомный взрыв роста. Так что никакого чуда нет.
Минуты через две на столе уже стояли пышные ромашки. Глеб Арнольдович открыл вторую колбу и полил цветы и грунт.
- А это, наверное, мертвая вода? - попробовал пошутить ошеломленный Вася.
- Ты угадал. Я приостановил процесс развития и старения. Законсервировал ромашки.
- Зачем?
- Если бы я этого не сделал, цветы через минуту завяли бы. В природе этот процесс закономерен и необратим.
- Значит, ваши ромашки уже неживые?
- В сущности, да. Но ты чувствовал, как нам легко дышалось, когда они росли?
Вася дотронулся до лепестков, которые до этого усиленно выделяли кислород, и окончательно поверил, что все это наяву.
- Ну хорошо, Глеб Арнольдович, ромашки у нас уже есть. А вино?
- Вино, Вася, это отрава!
Кукушкин рассмеялся. Гринко почему-то всегда нравился его смех: искренний, заразительный и немножко плутовской.
- Дорогой мой учитель, но если не пить, тоже долго не протянешь!
- Это отрава замедленного действия, - молвил назидательно учитель, наслаждаясь смехом Васи. - Это продукт распада, ничего, кроме вреда, не приносящий. Я тебе предложу нечто другое, - он взял маленькую чайную ложечку, насыпал ею в бокалы несколько только ему ведомых доз красных и розовых порошков из тарелочек и залил жидкостью из обеих колб.
В колбах что-то запенилось, заискрилось, и через мгновенье они были полны рубинового напитка. Глеб Арнольдович взял фужер:
- Ну что ж, Вася, поднимаю этот сосуд за нашу чудесную встречу!
Кукушкин недоверчиво взял свой "сосуд" и подождал, пока хозяин выпьет первым. Когда тот поставил на стол опустевший бокал и начал есть фарш, Вася тоже быстро выпил - и сразу почувствовал какое-то хмельное веселье, хотя был уверен, что в напитке не было ни единого грамма спиртного (уж в этом-то он разбирался). Фарш хоть и пахнул рыбой, но вкусом напоминал гематоген, который Вася в детстве просто обожал.
- Глеб Арнольдыч, да вы настоящий волшебник! Что это было? Случайно, не напиток исключительно из целебных трав?!
- Не случайно, а точно.
- А едим мы, значит, сплошные витамины! - улыбнулся Вася: неожиданно у него появилось желание шутить и веселиться.
Но Глеб Арнольдович, глядя на него, вдруг стал задумчивым и грустным:
- Ты почти угадал. После этой трапезы наши организмы будут отдыхать от истязаний над ними. Но, к сожалению, ничего вечного не бывает. Все подвластно времени. Только мыслящая природа вечна и всесильна...
- Глеб Арнольдыч, почему мы лишь вдвоем в такой день? - Кукушкину захотелось развеселить учителя. - Где музыка, танцы, женщины, в конце концов?