- Спасибо, - она села и от волнения начала грызть уголок своей кожаной сумочки из натуральной кожи. В голове у нее был такой сумбур, что ему не удавалось хотя бы приблизительно понять цель ее визита. - Я к вам пришла... Понимаете, я слышала... "Ох, Ритка, ты успокоишься сегодня или нет?" - спросила она у себя - и вдруг в ее голове все умолкло.
- Правильно, Рита, вам действительно нужно успокоиться.
- А откуда вы знаете, что меня зовут Рита?
- Вы мне об этом только что сами... подумали.
- Ах, да, я как раз по этому поводу и пришла... мне как раз и нужно обратиться к вам с просьбой по этому поводу...
- По поводу успокоиться? Послушайте, Рита, вы лучше ничего не говорите, а только думайте. Я вас так быстрее пойму, а вам будет легче сосредоточиться. Договорились?
- Ага! - обрадовалась Рита и, чтобы случайно не заговорить, закрыла себе рот ладошкой. Несколько секунд она приводила в порядок свои мысли. Наконец они потекли плавно и последовательно: "Дорогой Василий Васильевич, я вам буду безмерно благодарна, если вы поможете мне разобраться в одном человеке. Этот человек мой жених, и через месяц мы должны расписаться в вашем Дворце. Если честно, я его не люблю. Он рыжий и кривоногий. Но вы меня не осуждайте, пожалуйста. Мне уже двадцать пять, и я уже пять раз забирала заявление обратно. Отец говорит, что он очень умный и в этом мое счастье. Понимаете, для меня очень важно, любит ли он меня. Ведь если он тоже не любит, это будет наша... моя трагедия. Он будет мне изменять, а я этого не переживу..."
- Кто он? Отвечайте мысленно! - повысил голос Вася, заметив, что она освободила рот и зашевелила губами.
"Его зовут Витя, он в этом году заканчивает политехнический... Уже отслужил армию и хочет в столицу. Ну что вам еще сказать о нем?"
- А почему вы усомнились в его чувствах? Он что, давал вам повод?
"Понимаете, сейчас многие женятся из-за прописки, чтобы остаться в городе. А когда отхватят все, что им нужно, разводятся, требуют размена, а потом..."
- Да, знакомая история, - покачал головой Кукушкин. - О'кей, Риточка, приводите этого красавца ко мне.
- Ой, а может, вы к нам? Понимаете, в домашней обстановке, за хорошим столом... - Рита не узнавала своего голоса. - У меня очень добрая мама, у меня великолепный папа!
- Да и сами вы... - подмигнул ей Кукушкин.
- Спасибо, спасибочки. Как хорошо, что мы поняли друг друга...
- Все верно: приводить вашего Витю сюда действительно небезопасно, он может насторожиться. А в домашней обстановке у него не возникнет никаких подозрений. - Вася оторвал от своего делового календаря листок и записал на нем свой домашний и рабочий телефоны. - Давайте назначим встречу... э-э-э... на послезавтра. Послезавтра воскресенье. Думаю, ваших родителей это тоже устроит.
- Василий Васильевич, вы уникальный человек! - она взяла листочек с телефонами и несколько раз благоговейно поцеловала его. - Спасибо вам преогромнейшее!
- Ну, благодарить будете потом.
- Поняла. Поняла, поняла. - Рита заговорила тише, будто опасалась, что их могут подслушать. - Не волнуйтесь, папа в долгу не останется. Я у них единственная доченька... они для меня... ради меня!
- О'кей, Риточка, договорились. Гуд бай.
- Поняла, Василий Васильевич, иду. Я понимаю: у вас много дел, - она встала и протянула ему дрожащую руку. - Еще бы, такой человек, такой человек! Боже ж мой, это же надо - я разговаривала с уникальным человеком!
- Позвоните мне в воскресенье с утра домой, - сказал он, пожимая ей осторожно руку. - И никому ни слова...
- Поняла, Василий Васильевич, не будем разглашать государственные тайны. Спасибочки вам большое, - благодарная Рита поцеловала ему руку.
- Да что вы, Риточка, вы же современная чуви... девушка, - сделал он ей замечание, но руку свою выдергивать не стал.
Она поцеловала ему мизинец. Затем, откланиваясь, начала отходить спиной к двери и с волнением приговаривать:
- До свидания, Василий Васильевич, до свидания! Я буду вас боготворить. Простите, ради Бога, простите меня, смертную... Уникальный, уникальный человек...
Когда посетительница наконец вышла, Вася подошел к зеркалу и долго рассматривал себя, чтобы запомнить, какое именно выражение его лица создает впечатление уникальности. Затем позвонил Валентине Михайловне в отдел:
- Валюша, давай следующую дуру.
- Это будет уже следующий, - хихикнула она.
Через минуту в кабинет Кукушкина постучали. Вася негромко откликнулся:
- Ворвитесь!
В кабинет почти вбежал старик с собачкой и заговорил протяжным певучим голосом:
- Здравствуйте, молодой кент! Рад приветствовать вас на нашей планете. Знаете, вы так на моего друга... друга Фердинанда смахиваете, что мне даже страшно. Ж-жуть - какое сходство! Он у меня был умным, как собака, - все знал, все понимал, только бедняга глухонемой был, говорить не мог. Мы с ним общались письменно. Когда он женился, я за него расписывался. Правда, я с его Мусю не жил. Я жил с ней тогда, когда она стала моей. Один раз только поцеловал, когда она меня спросила: "Левик, ну когда же наконец небо опустится на землю?" Бедняга, она так ждала этого, но Фердинанд мне тогда объяснил на пальцах, что если я еще раз поцелую его Мусю, он меня поставит ногами к небу. А потом еще и написал мне, слышите, заказным письмом, хотя мы жили тогда в коммуналке, через стенку. Я им тогда почти каждую ночь стучал. Так вот, слышите, что он мне тогда написал: "Ты, змей, радуешься только тем, что не даешь радоваться мне!" Это я ему не давал радоваться! Да я даже женился на его Мусю, когда он, бедняга, помер!.. старик посадил на стул собачку, вынул из кармана громадный мятый платочек, высморкался и вытер глаза...
Кукушкин начал настраиваться на его мысли, но только отдельные несвязные отрывки смог расслышать с трудом. "У этого замшелого идиота дырявая голова, и в ней уже ничего не держится! - раздраженно подумал он и подошел ближе. Старик пугливо поднял руки. Его мысли стали-отчетливей, и то лишь потому, что повторял он в уме одно и то же: "Моя Мусю закопала во дворе фамильные драгоценности Фердинанда на большую сумму и не помнит где... Если вы... Если вы сможете найти их, я вам отдам половину..."
Вася рассмеялся: сначала ему показалось, что в голове у этого дедули гуляет старческий маразм. Затем, вглядываясь в его мутные хитроватые глаза, понял, что это совсем не так.
- Много золота? - строго спросил Кукушкин и опустил ему руки.
- Какого золота? Вы что, спятили, у меня нет никакого золота, испугался старик. - Вы, молодой-необыкновенный, хоть и от Бога, но безбожно опасный. Для вас золото - мусор. Золото и брильянты вы можете лопатой загребать. Да что там лопатой...
- Много золота? - повторил громче Вася.
- Да я же говорю, что лопатой...
- Я имею в виду то, что закопала ваша Мусю?
- А вам какое дело?! - У старика, вероятно, от страха появилось недержание мыслей, которые он начал высказывать вслух: - Понимаете, я из-за этих фамильных драгоценностей даже несколько раз разводился со своей Мусю. А сейчас она лежит в параличе и клянется, божится, что забыла, в каком месте их спря-та-ла. Представля-е-те, она меня так любила, что спрятала от меня, от своего любимого Леви-ка, целое со-о-кровище.
- Я вам ничем не могу помочь, - с досадой сказал Вася. - Если б ваши драгоценности умели думать...
- По-моему, вы сами не умеете думать! По-моему, ты, Элоночка, умнее, закряхтел-захихикал гость и поцеловал собачку в мордочку. Она лизнула дедулю в нос, и тот успокоился. - Вот собака и... женщина - други человека. Только их нельзя дразнить и водить без намордника. Будьте здоровы, молодой-одаренный! Если не помру, познакомлю вас с моей Мусю. С тех пор, как она не поднимается без моей помощи с постели, она просто без меня жить не может.
Когда он вышел, Кукушкин задумчиво пожал плечами. Загадочный гость ему показался смешным и подозрительным. Оба визита, Риты и этого Левика с собачкой, были как-то связаны между собой. В этом Вася не сомневался. Не сомневался он и в том, что у него наступит интереснейшая жизнь, о которой ему раньше и не мечталось...