— И так плохо, и так нехорошо. Все одно — заставу оставили. Добро, коли обошлось, а если степняки тем временем проскользнули? Пусть даже небольшой отряд, а порубать успеют немало. С кого князь спросит?
Сотники задумались, а неунимающийся Булгак продолжил гнуть свое.
— Все равно надобно в ноги князю. Самим повиниться, да про измену Наума поведать. Пускай ищут этого татя, да казнят. Я предлагаю отправить несколько человек в Киев, а остальным во весь опор обратно на заставу. А уж дальше — как князь решит.
Немного подумав, все согласились с Булгаком. Оставалось только решить кто к князю пойдет, а кто до поры заставой командовать будет. Первым идти в Киев вызвался сам Булгак. Опасаясь его горячего характера, вызвался Немир — с князем горячность только испортить все может, тот сам вспыхивает что твой хворост. Следом за ним подняли руки еще два сотника.
— Я вот что хочу предложить, — после того как решили с посольством, сказал Немир. — Предлагаю старшим назначить Стояна. Мужик он головастый, воин отличный, да и уважают его не только в собственной сотне, но и в других. Своих людей держит в строгости, но и палку не перегибает, стало быть и с другими так будет!
Сотники перебивая друг друга одобрительно загомонили.
— И так, решено, — подвел итого Немир. — Ну, Стоян, принимай над нами власть. Отныне и до распоряжения князя, главный — ты.
С достоинством поклонившись друзьям доверившим ему такую честь, Стоян отдал свой первый приказ:
— Немир, назначаю тебя старшим в посольстве. Собирайтесь, и как можно скорее доберитесь до Киева. Остальным строить дружину и со всей возможной скоростью на заставу. Выслать вперед дозорных, пусть проверят заставу и окрестности. Немир, — Он повернул голову к рассудительному сотнику. — Пусть в дозор отправится твоя сотня. Ребята у тебя лихие, не подведут.
Кивнув, Немир поспешил к своей сотне отдавать нужные приказы. Следом за ним потянулись остальные.
Не прошло и часа, как дружина спешила обратно на заставу. На лицах каждого воина застыла тревога — что успело случиться за это время? Не опоздают ли?
Страшно погибнуть в бою, но еще страшнее жить, зная что по твоей вине погибли другие.
Вернувшись на зачарованную полянку, Василий устало упал на мягкий ковер шелковистой травы. Туман заинтересованно фыркнув, толкнул человека носом. Богатырь отстраненно погладил умную морду.
Вот и все. Одним чудом меньше. Да и чудо получилось какое-то… не совсем чудесное. Богатырь и сам не знал чего ожидал от чудесных стрел, но все получилось слишком обыденно. Уж не обманул ли Ящер?
— Эх, ладно, — поглядев в преданные конские глаза, сказал богатырь. — Нужно блюсти договор.
Туман согласно заржал.
— Эй, Ящер! — громко крикнул Василий, — забирай лук, как и договаривались!
Внезапно налетевший порыв ветра донес до слуха богатыря приглушенный раскат грома.
Василий распахнув глаза, уставился на лук, ожидая что тот растворится в клубах дыма, провалится сквозь земную твердь или еще чего, но и здесь не случилось чуда.
— Закончил с этим уже? — заставляя богатыря вздрогнуть, раздался сзади знакомый голос. — Давай, отнесу…
Василий молниеносно обернулся.
— Маргаст?!
Широко осклабившись, колдун подмигнул богатырю.
— Рад бы с тобой поболтать, да торопиться нужно. Хозяин лютует.
Понимающе кивнув, Василий протянул колдуну ставший теперь бесполезным лук.
— Привет ему передавай.
— Уж передам, — снова подмигнув, Маргаст звонко щелкнул пальцами и пропал.
— Тумана не забижай! — едва слышно прошелестел его насмешливый голос.
— Не забижу, — одними губами прошептал богатырь. — Его забидишь!
Словно поняв тихие слова хозяина, конь довольно заржал демонстрируя по волчьи острые зубы.
— Смейся, смейся, — Василий потянувшись к седельной сумке достал бережно завернутый меч. — Вот впрягу тебя в телегу, посмотрим кто смеяться будет.
Не обращая внимания на обиженно трясущего густой гривой коня, богатырь бережно развернул скрывающую клинок тряпицу. Остро отточенный голубоватый металл, пронзительно блеснул на солнце точно просясь в кровавую сечу.
Глава 31
Срок отведенный каганом на поиски стрелка подходил к концу. Военный лагерь хазар напоминал разворошенный муравейник. Нервозность витающая в воздухе, от людей перекинулась и на животных. Тревожное конское ржание не стихало ни на минуту.