Прочие пассажиры также не в восторге от шалав, мусоров и бытового хамства. Кто-то кривится или неодобрительно качает головой, едущие вместе обмениваются осуждающими репликами, но – вполголоса. Не в силах сдержать возмущение лишь пенсионного возраста дама, похожая ниспадающими из-под берета крашеными кудрями и выражением длинного некрасивого лица на обиженную жизнью овцу. Придерживая одной рукой норовящий вывалиться из набитой продуктами сумки пучок зеленого лука, она опрометчиво интересуется у буяна, не стыдно ли ему и как вообще возможно говорить такое женщине. Оказывается – ничуть и запросто. Более того, для неравнодушной у ценителя шансона тоже находится пара соленых словечек. Но на этот раз случается промашка: дама не одна. Рядом с нею дремлет супруг: крупный мужчина с усами щеточкой и обритой наголо лобастой головой, покрытой крупными каплями пота. Проблемы незнакомой девушки мужчине, судя по всему, глубоко фиолетовы, а вот за честь жены он, разумеется, не вступиться не может.
Проигрыш в массе видим невооруженным глазом, но скандалист и не думает униматься. После быстрого, но интенсивного обмена «любезностями» побоище в салоне не начинается исключительно по причине тесноты. Теперь уже протестуют все без исключения пассажиры: одни призывают участников конфликта к примирению, другие – выйти и разбираться дальше на более чем свежем воздухе, третьи просто стыдят. В результате водитель, который уже сам не рад своей меломании, прижимается к обочине, открывает дверь и объявляет: или все немедленно успокаиваются, или мужчина – да-да, вы! потому что вы!!! – покидает салон, или дальше никто не едет, и он, водитель, вызывает полицию.
Несколько наиболее осторожных пассажиров решают, что с них достаточно, и ретируются, а все прочие сообща «голосуют» за второй пункт. Зачинатель конфликта продолжает рваться в бой, один на двадцатерых, но тут усатый, воспользовавшись ситуацией, мощным джебом выкидывает его на улицу спиной вперед. Пока буян барахтается в сугробе, водитель поспешно закрывает дверь маршрутки и дает по газам.
Сделав небольшую паузу, Майк в два глотка ополовинил остывшее содержимое своей кружки и закончил:
– Наверняка остаток пути пассажиры маршрутки провели за обсуждением двух тем: «Не перевелись еще на Руси настоящие мужики» и «Бывают же козлы на свете». Ну, может, еще каких-нибудь. «Напьются, а потом бузят», например, или еще каких, не знаю. Зато знаю другое, Димыч, – он неожиданно стиснул ладонь Кузина, лежащую на столешнице, влажными от холодного пота пальцами, – ничего я в тот день не пил, кроме чая и кофе. Зато минут за десять, до того как сесть в ту маршрутку, случайно глянул в магазинную витрину и увидел в ней отражение.