Факты, однако, не подтверждают скороспелые выводы о А.М.Гартинге как виновнике "международного скандала". Как видно из строевого рапорта командующего Второй эскадрой флота Тихого океана вице-адмирала З.П.Рожественского в Главный морской штаб от 15 октября 1904 года, стреляли все-таки русские моряки 9 октября 1904 года не по английским рыбакам, а по двум неприятельским миноносцам. "По некоторым из собранных показаний, - докладывал он, - миноносец, бежавший по правому борту, должен был сильно пострадать, а левый скрылся удачно. Могли пострадать и находившиеся на месте происшествия паровые суда рыбаков, но нельзя было не отгонять всеми средствами атакующих миноносцев из опасения причинить вред неосторожно вовлеченным в покушение судам мирных граждан ..." [272].
Японские суда, сопровождавшие эскадру З.П.Рожественского в европейских водах - суровая реальность той поры, и ничего позорного в принятых З.П.Рожественским предупредительных мерах по охране безопасности вверенной ему эскадры не было. Дело тут не столько в нечаянно пострадавших при этом английских рыбаках, сколько в пораженческих настроениях русского так называемого "образованного общества" и некоторых представителей царской бюрократии той поры.
Яркая иллюстрация этому - отзыв о А.М.Гартинге в связи с Гулльским инцидентом в воспоминаниях бывшего посла России в Дании в 1904 году А.П.Извольского.
Происшедшее в ночь на 21 октября 1904 года у Доггер-Банк в Северном море, когда, повстречавшись с флотилией гулльских рыбаков командующий Второй Тихоокеанской эскадрой адмирал З.П.Рожественский приказал открыть огонь, в результате чего один из английских траулеров затонул, а несколько других получили серьезные повреждения, было спровоцировано, по мнению А.П.Извольского, информацией, поступившей к командующему русской эскадрой от А.М.Гартинга.
"Он, - пишет А.П.Извольский, - несколько раз приезжал в Копенгаген и сообщал мне о появлении японских истребителей в европейских водах. Не доверяя ему, я собрал сам справки по этому поводу и вскоре убедился в фантастичности его сведений, причем единственной целью, которую он преследовал, было получение возможно большей суммы от русского правительства. Я считал своим долгом сообщить об этом кому следовало в России, но мои предупреждения остались тщетными" [273].
По-другому, впрочем, и быть не могло, ибо сведения о подозрительных миноносцах без флагов и огней, пытавшихся время от времени безуспешно приблизиться ко Второй Тихоокеанской эскадре, поступали не только от А.М.Гартинга, но и из других источников. Очевидно, что меры предосторожности, предпринятые в связи с этим З.П.Рожественским, были оправданы.
"Необходимо признать доказанным, - констатировал 18 ноября 1904 года в этой связи в своем докладе Николаю II министр внутренних дел князь П.Д.Святополк-Мирский, - что еще до отправления Второй Тихоокеанской эскадры в плавание в распоряжении официальных представителей японского правительства на пути следования эскадры находились суда" [274].
Да и ажиотаж вокруг возможного нападения на Вторую Тихоокеанскую эскадру был инициирован не А.М.Гартингом, а специальным агентом Департамента полиции в Европе И.Ф.Манасевичем-Мануйловым. "Мануйлов, пишет современный исследователь, - сумел внедрить своих агентов в посольства Японии в Париже, Гааге и Лондоне, в американскую миссию в Брюсселе, итальянскую - в Париже. С помощью этой агентуры удалось, в частности, получить часть японского дипломатического шифра и осведомляться таким образом о содержании всех дипломатических сношений". Этим путем, говорилось далее в департаментской справке, "были получены указания на замысел Японии причинить повреждения судам Второй эскадры на пути следования на Восток" [275].
Задача А.М.Гартинга состояла, очевидно, в том, чтобы попытаться сорвать эти мнимые (или все-таки реальные?) планы японской разведки, что ему, в конечном счете, и удалось.
"За успешное и экономное выполнение охраны пути следования Второй Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток" А.М.Гартинг был награжден 30 ноября 1904 года орденом Владимира IV степени. 13 декабря 1904 года последовала еще одна "высочайшая награда" - 10 тысяч рублей [276].
Как бы то ни было, в бездеятельности А.М.Гартинга обвинить трудно: не тот это был человек. Да и с корыстолюбием А.М.Гартинга не все ясно: А.П.Извольский обвиняет его в расточительстве, а царь награждает именно за "экономию средств".
Что же касается романтической версии, будто бы вместе с эскадрой З.П.Рожественского А.М.Гартинг проследовал на Дальний Восток, после чего вернулся в Петербург, представив обо всем увиденном и услышанном обстоятельный доклад, то это, скорее всего, миф. Очевидно, что уже в ноябре, исполнив возложенное на него поручение, А.М.Гартинг возвратился к исполнению своих непосредственных обязанностей по руководству Берлинской агентурой.
"Рачковский, - пишет В.К.Агафонов, - в это время вел сложную подпольную игру против Плеве, которая в настоящее время еще не может быть выяснена с достаточной полнотою; но в этой большой игре старый интриган, не останавливавшийся ни перед чем и ничего никому не прощавший не упускал случая подвести мину и под своего счастливого соперника и заместителя Ратаева.
В этом Рачковскому оказывал незаменимую помощь его достойный вскормленник Ландезен-Гартинг ... Гартинг формально был подчинен Ратаеву, но на деле был совершенно самостоятелен и в своих докладах директору Департамента делал прямые доносы на своего непосредственного начальника, на его бездействие или упущения" [277].
В свою очередь, и Л.А.Ратаев не оставался в долгу, сумев убедить Департамент в необходимости ликвидации Берлинской агентуры как самостоятельного учреждения, поскольку де центр революционного движения в результате жестких мер германского правительства против иностранных подданных, занимавшихся революционной борьбой, переместился теперь в Швейцарию. 18 января 1905 года, после подписания министром внутренних дел особого на сей счет доклада А.А.Лопухина, Берлинская агентура прекратила свое существование. Все ее дела, агенты и секретные сотрудники (всего семь) перешли теперь в непосредственное подчинение к Л.А.Ратаеву [278].
Ордером министра внутренних дел от 30 января 1905 года А.М.Гартингу было поручено вступить в исправление "вакантной должности" делопроизводителя Департамента полиции, а 13 августа 1905 года последовало и его формальное назначение на эту должность. Тем временем 30 сентября 1905 года подоспел и очередной чин - коллежского советника [279].
К этому времени в судьбе А.М.Гартинга произошла разительная перемена.
Покровитель и крестник его детей П.И.Рачковский неожиданно был возвращен в Департамент полиции, заняв здесь крайне важную должность его вице-директора по политической части с правами директора. Не удивительно, что одним из первых шагов П.И.Рачковского в новой должности стали его хлопоты о восстановлении Берлинской агентуры. Оказывается, как докладывал 11 июля 1905 года П.И.Рачковский министру внутренних дел, Берлин по своей близости к русской границе ничуть не утратил для русских революционеров своего значения, а посему и скорейшее восстановление Берлинской агентуры на прежних основаниях представлялось ему настоятельно необходимым. Министр согласился с этим, о чем и было немедленно сообщено Л.А.Ратаеву, а А.М.Гартинг опять возвратился к своим обязанностям.
Тем временем 1 августа 1905 года Л.А.Ратаева и вовсе устранили от заведования Заграничной агентурой. На его место был назначен А.М.Гартинг. "Согласно ордеру господина товарища министра внутренних дел, заведующего полицией от 19 минувшего июля о назначении меня заведующим Заграничной агентурой Департамента полиции, - докладывал А.М.Гартинг П.И.Рачковскому 1(14)