В сказочном окошке виднелись два круглых личика.
Костя подошел ближе и увидел, что это старичок и старушка – оба с румяными щечками и ласковыми глазками.
– Здорово, дед да баба! – сказал Костя и даже слегка поклонился – Бабаня Грозные Очи внушила ему, что в деревне следует приветствовать даже незнакомых.
– Здоровей видали, – мрачно сказал старичок. – Проходи себе, куда шел.
Жихарев такого приема никак не ожидал: уж больно благостными казались старички. Такие должны, по идее, даже маньяка Чикатилу накормить, напоить и спать уложить…
– Я вам чего такого сделал? – спросил он. – Вы же меня первый раз видите!
– Может, и первый, – сказала старушка.
– А может, и не первый, – сказал старичок.
– Может, это как раз ты в тот день шел мимо, да и… – старушка заплакала.
– Да и прихватил! – закончил старичок и наставил на Костю острый палец.
– Чего прихватил? – удивился Костя.
Но дед и баба его, кажется, не слышали.
– Из последних сил-возможностей… – сказал старичок.
– По углам, по сусекам… – сказала старушка.
– На сметане мешали…
– На окошке студили…
И синхронно сделали ручками этакое круговое движение.
– Так и не полакомились, – сказал старичок. – Пришлось, как обычно, кашу с молоком есть.
– А наш дед как налопается каши с молоком, – пожаловалась старушка, – так сразу серчает и дерется – хлоп по пузу кулаком!
Все говорили, что Костя Жихарев – тормоз. Но тут и он догадался, по ком сокрушаются старички. И кто прикинулся всезнающим Виссарионом Глобальным…
– Вспомнил! – радостно вскричал он и, не попрощавшись, побежал в сторону леска, где была назначена встреча.
– Все про тебя знаю! – вскричал он, тыча пальцем в сторону бывшего глобуса. – А понты-то корявые предъявлял – глобальный, глобальный…
– Мало ли что! – откликнулся филин.
– Ну да, – печально сказал рассекреченный Колобок. – Я думал, ты раньше догадаешься… И как они там без меня? Тоскуют?
– Все глаза проплакали, – сказал Костя. – Особенно дедуля.
– Тем более, – сказал Кузьма-Демьян.
Колобок опрокинулся ничком и замолотил ручками и ножками по траве. Правда, ручки и ножки были коротенькими и до травы не доставали.
– Ведь это ж те самые дед и баба! – рыдал Колобок. – Криэйторы мои родненькие! Тварь я, тварь подколодная! Бросил их на произвол судьбы! И как только изюминка внутри меня не разорвалась! Нет мне прощения!
Слезы его сыпались на траву панировочной сухарной крошкой.
– Мало ли что! – утешил его филин.
Жихареву тоже стало жаль Колобка. Хоть он и выдрючивался со своим глобализмом, а по сути-то ведь свой, родной, нашенский…
– Не парься, Колобочек, – ласково сказал он. – Если бы ты ножки с окошка не сделал, так схомячили бы они тебя… С молоком… И никакой сказки бы не было…
– Тем более, – удостоверил его слова филин.
Колобок перестал рыдать и откинулся назад.
– Правда ваша, мальчик и птица, – сказал он. – Ведь останься я с ними – так во что бы превратился? Стыдно сказать. Нет, родной дом нужно покидать вовремя…
– Вот и правильные пацаны с мыльного завода всю дорогу меня напрягают на то же самое, – сказал Костя.
– Стоп, – сказал Колобок. – Чтобы об этих разбойниках больше не вспоминал! Тут своих хватает!
– Тем более, – сказал филин.
– А-а! – крикнул Костя. – Я с Кузьмой-Демьяном все понял!
– Мало ли что! – обиделся филин.
– Он только два слова и знает!
– Не два слова, а две фразы, – поправил Колобок. – И знаешь, этого вполне достаточно, чтобы поддержать любую беседу на любом уровне. Проверено веками…
И надолго задумался бывший глобус.
Костя посмотрел вокруг.
Все было так, как обычно, но в то же время не так.
Трава была, например, зеленее, чем положено.
Небо – голубее, чем обычно.
Цветы росли ярче открыточных.
А на солнце, хоть и сияло оно изо всех сил, можно было явственно различить чью-то бодрую физиономию…
– Закрой рот, – посоветовал Колобок. – Это сказочный сектор, мы тут не задержимся… Или ты сестрицу Аленушку желаешь повидать? Семерых козлят?
– Я не маленький уже, – обиделся Костя.
– Так я с тобой и говорю, как со взрослым, – сказал круглый. – Хотя богатырей можно и в сказках встретить, но мы-то с тобой договаривались разобраться с былинами…
– Мы пока как бы и не договаривались… – сказал юный Жихарев.
– Тем более! – подтвердил Кузьма-Демьян.