И тут Вирьава услышала грустное пение свирели.
— Это свирель Байки! — Вирьава вскочила со своего места.
А свирель всё тоскливей и громче зовёт. Вирьава отломила зелёную веточку, ударила по стволу старого дуба. Он качнулся и рухнул, выворачивая из земли корни. А под корнями открылась чёрная берлога. Вылез из берлоги медведь, большой, косматый.
Подбежал он к Вирьаве, поклонился ей и спросил:
— Что прикажешь, царица леса?
— Возьми эту зелёную веточку и мчись на помощь Байке: он попал в беду.
— Всё будет исполнено, царица леса, как велишь!
Взял медведь в зубы зелёную веточку и кинулся на зов свирели.
Медведь не бежит, скачет не скачет — летит. Перепрыгивает через широкие реки, через глубокие овраги. Если на пути встаёт частый лес, медведь грудью своей широкой дорогу прокладывает. И нет такой силы, которую не одолел бы косолапый.
Опустился медведь к диким скалам, заглянул в пропасть и увидел Байку.
Помог медведь Байке, перенёс его через пропасть в черное царство коварной Ватыркай.
— А теперь я оставлю тебя, — сказал медведь. — Коли понадоблюсь, хлестни этой веточкой о любое дерево — мигом явлюсь к тебе. — Отдал богатырю зелёную веточку и исчез.
Не успел Байка и шагу ступить, как перед ним очутились прекрасные девушки. Они несли на плечах узкогорлые кувшины.
Байка остановился словно заворожённый. Ему вдруг очень захотелось пить. А девушки, как будто угадав его желание, протянули к нему свои кувшины. Охотник жадно припал к одному.
Он пил и чувствовал, как слабость разливается по телу, как всё сильнее кружится голова и забытьё окутывает разум. Руки богатыря ослабли, выпал из них боевой топор.
Байка забыл обо всём, забыл Цяцяню…
Зелёная веточка
Цяцяня томилась в неволе. Она не выпила тогда колдовского напитка, не отведала сладкого пирога. Девушка не забыла своего ненаглядного Байку. Дочь Вирьавы ждала его, верила, что он придёт и освободит её… Но не приходит Байка, грустит Цяцяня.
Сидит Цяцяня на зелёной лужайке под развесистым дубом, вышивает платок узорчатый. Сколько она просидела за работой, не заметила. Вдруг что-то зашумело. Цяцяня оторвалась от рукоделия и увидела: на зелёную луговину выбежали красивые девушки и с ними Байка. Он весело улыбался.
Замерла Цяцяня. Иголка уколола ей палец — девушка очнулась, вскочила, кинулась к Байке, хотела взять его за руку. Но юноша оттолкнул Цяцяню.
— Уходи, не мешай мне! — крикнул он и убежал вслед за девушками.
А коварная Ватыркай глаз не спускала с Цяцяни и радовалась: «Ловко вышло! Богатыря околдовали и зелёную веточку захватили. Здесь она, у меня в кармане. Теперь Цяцяня в наших руках. Убьёт Куеньбря Байку!»
Колдунья подошла к Цяцяне и ласково проговорила:
— Разве этот лапотник достоин дочери царицы леса? Забудь его, не терзай своё сердце понапрасну.
Цяцяня молчала, стараясь не выдать своих чувств. Она низко склонилась над вышивкой, словно внимательно разглядывала узор. Ватыркай заметила, как побледнело лицо Цяцяни, и продолжала нашёптывать:
— Я передам тебе тайну своего колдовства и все богатства, когда ты согласишься стать женой моего сына. Посмотри-ка, что я тебе принесла. — Она торопливо сунула руку в карман и вынула моток золотых ниток.
Старая колдунья не видела, что вместе с мотком она вынула и зелёную веточку и обронила её на землю. У Цяцяни глаза загорелись. Она узнала волшебную веточку царицы леса Вирьавы и поняла, что Ватыркай околдовала Байку.
Ватыркай приметила, как вспыхнул огонь в глазах девушки, и подумала, что она обрадовалась золотым ниткам. Цяцяня взяла моток и сделала вид, что любуется нитками, а сама потихоньку наступила на зелёную веточку. «Вот подниму веточку, и мы спасены», — думала Цяцяня, стараясь не показать своего волнения.
Воткнула Цяцяня неловко иголку и сломала её.
— Бабушка, иголка сломалась, не могу дальше вышивать, — проговорила она с досадой.
— Посиди здесь. Я скоро приду. Найду тебе новую иголку, — поспешно ответила колдунья и ушла.
А Цяцяня только этого и ждала. Схватила она веточку и трижды ударила ею о ветвистый дуб. Дерево зашаталось, повалилось. Выскочил из-под его корней бурый медведь и спросил Цяцяню:
— Чем помочь тебе?
— Медведь-медведушка, разыщи Байку. Унеси нас отсюда к матушке моей Вирьаве, — взмолилась Цяцяня.
Только сказала, а медведь уже воротился с Байкой. Чары сошли с богатыря.