— Где я? Как сюда попал? Это ты, Цяцяня? — удивлённо спрашивал он.
— Я, твоя Цяцяня! Только не время разговаривать нам с тобой, надо бежать из этого проклятого места, — торопила его Цяцяня.
Сели Байка и Цяцяня на бурого медведя и помчались прочь из чёрного царства коварной Ватыркай.
Не успели они перескочить через пропасть, как налетел на них Куеньбря. Выхватил Байка из-за пояса топор. Испугался Куеньбря, взлетел вверх на своём крылатом коне и скрылся за облаками.
— Вези нас, добрый мишка, в страну дремучих лесов, в страну густых трав и душистых цветов, — приказала Цяцяня.
И помчался бурый медведь к родным местам…
Когда спустилась ночь…
Светило яркое солнце, в золотых его лучах ещё сильнее голубело небо. Байка и Цяцяня, счастливые, возвращались домой.
Не успели они въехать в лес, как навстречу им выбежала царица леса Вирьава. Она прижала к груди дочь и долго-долго не выпускала из своих объятий. Потом подошла к охотнику и поклонилась ему.
Старые и мудрые дубы, которые много чудес видели на своём долгом веку, не удивились тому, что царица леса кланялась простому охотнику.
Поняла Вирьава, что Цяцяня полюбила Байку и скоро придётся ей прощаться с любимой дочкой. Увезёт Байка Цяцяню в своё село. Такой уж закон у людей…
И хоть очень жалко Вирьаве отдавать людям единственную дочь, но ничего не поделаешь. Благословила Вирьава молодых на долгую жизнь.
Услышал лес эту весть и обрадовался счастью своей любимицы Цяцяни…
Месяц укрылся лёгким облачком. Задремало лесное озеро. Тихо-тихо стало в лесу и темно. Крепким сном спал Байка на мягкой траве. Цяцяня подошла к Байке, села, прислонившись к стволу старой сосны, и смотрела счастливыми глазами на спящего жениха, а потом сама незаметно уснула.
И никто не знал, что колдунья Ватыркай и сын её Куеньбря кружили по лесу. Куеньбря хотел снова выкрасть дочку Вирьавы. Его хищные глаза сразу приметили безмятежно спящего Байку. Схватил Куеньбря отравленную стрелу и пустил её из чёрного лука в Байку. Пронзила она сердце молодого охотника.
Брызнула горячая кровь из груди Байки, упала на Цяцяню и разбудила её. Побледнела девушка и закричала на весь лес. Проснулась старая сосна, зашумела ветвями.
Увидела Вирьава мёртвого Байку, подняла кверху руки и закричала:
— О месяц, почему ты не разбудил меня?
Проснулся весь лес. Зашумели деревья и кусты. Не удалось убежать колдунье Ватыркай и её сыну. Окружил их лес непроходимой стеной.
Свершила Вирьава суд над злодеями:
— Слушай, Ватыркай, мой приговор! Отныне ты и сын твой Куеньбря будете ползать на брюхе, прыгать на четырёх лапах. И жить вам отныне в стоячей воде.
И обернулись Ватыркай и Куеньбря лягушками, запрыгали, заквакали, кинулись в страхе в лесное озеро и попрятались в воду.
— С тех пор и пошло Ватыркаево племя, — сказал дедушка.
— А как же Цяцяня? — спросил я.
— До сих пор не может забыть Цяцяня своего жениха. И каждый раз, когда серебряный месяц встаёт над лесом, она приходит к озеру на могилку Байки. Плачет девушка, слёзы текут по её прекрасному лицу и серебряным ручейком бегут в озеро. От слёз Цяцяни маленькое озеро стало большим. И каждую ночь, когда к берегу подходит Цяцяня, Ватыркаево племя начинает кричать. И крик этот слышен даже в нашем селе. И старые люди, услышав его, говорят: «Знать, подошла к озеру дочь Вирьавы, ишь как всполошилось проклятое племя…»
Озеро при свете луны кажется серебряным. Люди так и прозвали его — Серебряное озеро.
ПОВЕСТЬ
Богатырская трава
Синеглазка
Прибежали однажды ребята в правление колхоза. Стоят, а заговорить не решаются.
Председатель колхоза оторвался от своих дел и улыбнулся в усы:
— Вам что, ребятишки?
Вперёд вышел мальчик, на вид лет десяти, широкоплечий, с умным открытым лицом.
— Сидор Петрович, мы к тебе… Мы хотим… — начал мальчуган и запнулся.
Сидор Петрович снова усмехнулся, чуть пошевелив рыжеватыми усами:
— Так, братцы, мы не скоро к делу подвинемся… Ну, говори, Митрашка, зачем пришли?
— Отдайте нам, Сидор Петрович, жеребёнка, того, что от Золушки… — медленно проговорил Митрашка.
— Как отдать?
Настёнка тряхнула маленькими косичками, подалась вперёд: