Звучат команды на японском языке. Это на земли Советской России, на советский Дальний Восток пришли японцы.
Американцы вторглись на наши земли.
По-итальянски звучат команды. По-турецки. Даже звучат по-гречески.
С запада, с севера, с юга, с востока обрушились на нашу страну захватчики.
Недоброе, злое, лихое время. Советская Россия оказалась в кольце врагов.
Приставал Климка к отцу:
— Почему да почему иностранные капиталисты лезут к нам, почему помогают белым?
Объяснял как умел отец:
— Потому что рыбак рыбака видит издалека. Капиталисты помогают капиталистам.
— А ещё?
— Потому, что ненавидят капиталисты Советскую рабоче-крестьянскую нашу власть.
— А ещё?
— Потому, что богатства русские не дают им, сынок, покоя.
Климке всего пять лет. Старается отец объяснять так, чтобы понятнее было мальчику.
В России в те годы многие заводы, фабрики, шахты и другие богатства страны принадлежали иностранным капиталистам. Было так и в тех местах, в которых жил Климка со своими родителями.
— Гуверку знаешь? — спрашивает отец.
— Так кто же её не знает, — ответил Климка.
Гуверкой называли проходившую в их местах железную дорогу.
— А почему она Гуверка?
— Гувер её хозяин.
— Был, — уточнил отец. — А кто такой Гувер?
Повёл Климка плечами. Как-то не думал об этом раньше.
— Американский капиталист, — ответил отец за Климку. И тут же опять с вопросом: — А куда ведет Гуверка?
— На шахты, — ответил Климка.
— А чьи это шахты?
— Наши!
— Наши они теперь. А были?
Задумался Климка.
— Гуверу до революции принадлежали шахты, — сказал отец.
Узнал Климка, что и лесопильные заводы, что стояли недалеко от их мест, принадлежали до революции Гуверу. И пароходы, что ходили недалеко от них по реке, тоже принадлежали Гуверу.
— И баржи? — спросил мальчишка.
— И баржи, — сказал отец.
— А теперь всё наше?
— Наше, — сказал отец. — Так ясно, почему иностранные капиталисты идут на Советскую власть походом?
— Ясно, — ответил Климка.
Имя американского капиталиста Гувера было Герберт. В 1929 году Герберт Гувер стал президентом Соединённых Штатов Америки. Вырос к этому времени Климка. Климом из Климки стал. 1929 год. 12 лет уже прошло с того времени, когда в нашей стране произошла Великая Октябрьская социалистическая революция. А Америка всё ещё не хотела признать Советской России.
Да где же американским капиталистам было признавать Советскую страну, если сам президент Америки о потерянных шахтах своих и пароходах думал.
— Социалистическое отечество в опасности!
— Социалистическое отечество в опасности!
Таким было обращение к советскому народу партии большевиков. Владимир Ильич Ленин собственной рукой написал слова этого обращения.
Для защиты завоеваний Великого Октября надо было создать свою, революционную Красную Армию.
Вопрос о создании Красной Армии обсуждался ещё до того, как немецкие захватчики напали на нашу Родину.
В середине января 1918 года Советское правительство приняло Декрет о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Один из первых батальонов Красной Армии был создан в Петрограде. Перед отправкой на фронт батальону был устроен торжественный смотр.
Владимир Ильич Ленин тоже приехал на этот смотр.
Узнали красноармейцы:
— Ленин едет! Ленин!
— Выступать будет!
Действительно Владимир Ильич выступил перед красноармейцами.
— Приветствую в вашем лице, — обращался к красноармейцам Ленин, — тех первых героев-добровольцев социалистической армии, которые создадут славную революционную армию.
Стоят в шеренгах красноармейцы.
Иванов на Петрова голову скосит.
Петров на Сизова глянет.
— И эта армия, — продолжал Ленин, — призывается оберегать завоевания революции, нашу народную власть…
Стоят красные бойцы.
Сизов на Козлова глянет.
Козлов на Сидорова голову скосит.
Говорит Ленин. Разлетаются ленинские слова над красноармейским строем.
Стоят красные бойцы. Застыли. Слушают Ленина. Небывалая рождается армия — Советская, Красная.
23 февраля 1918 года под городами Псковом и Нарвой молодые полки Красной Армии вступили в бой и нанесли удар по войскам немецких захватчиков.
С тех пор день 23 февраля стал всенародным праздником — днём рождения Красной Армии.
Далеко в пределы Советской России продвинулись войска немецких захватчиков. Заняли Прибалтику, большую часть Белоруссии. Оккупировали Украину. Захватили Крым. Вышли к Дону, к Ростову. Высадили десанты на Черноморском побережье Кавказа. Дошли до Тифлиса и Кутаиса.
Идут по советской земле захватчики. А следом:
— Сто тысяч марок объявлено!
— Сто тысяч марок!
— За что?
— За кого?
— За Николая Щорса.
Да, действительно, за жизнь Николая Щорса немецкие генералы объявили вознаграждение в сто тысяч немецких марок. Марки — так называются немецкие деньги. Сто тысяч марок — это телега денег.
За что же ненавидели немецкие захватчики Щорса? Николай Щорс знаменитый герой украинского народа. С первых же дней гражданской войны он дал клятву биться за Советскую власть и за счастье родной земли. Когда-то в давней истории прославленным борцом за свободу Украины был отважный полковник Иван Богун. Первый полк, который создал Николай Щорс для борьбы с врагами, был назван именем Богуна. Богунский полк, а затем Таращанский такое название он носил по имени Таращанского уезда, в котором был создан, — и положили начало прославленной 1-й Украинской дивизии, начальником которой и стал Николай Щорс.
Молод Щорс. Всего 24 года. Молод Щорс. Однако бойцы называют начдива «батькой».
— Какой же я «батько»! — разводит руками Щорс.
В полках у Щорса есть и такие, что в отцы, чуть ли не в деды ему годятся.
— Какой же я «батько»! — смеётся Щорс.
— Батько, батько, — в ответ бойцы.
По уму величают. За справедливость, за строгость ценят. Во всём он «батько». В жизни, в геройстве — «батько». То есть пример для всех.
— Сто тысяч марок объявлено!
— Сто тысяч марок!
— За что?
— За кого?
— За Николая Щорса!
Бился Щорс с немецкими оккупантами до самого их изгнания с Украины. Сражался затем с другими врагами украинского народа. Город Киев освобождал. Города Чернигов, Житомир, Винницу, Бар, Проскуров.
Не дожил Щорс до полного дня победы. Погиб в боях за прекрасную Украину.
Прошагали, промчались годы. Ныне в Киеве возвышается памятник Николаю Щорсу. Сидит верхом на коне начдив. Поднял он руку. Застыл навеки. Приветствует нас, нашу землю и наше время.
Новороссийск. 1918 год. Июнь. Разгар лета. На Новороссийском рейде застыли корабли Черноморского флота. Вот эскадренный миноносец «Пронзительный», вот «Калиакрия», вот «Гаджибей». Тут же миноносцы «Капитан-лейтенант Баранов», «Лейтенант Шестаков», «Фидониси», «Сметливый», «Стремительный». А вот и линкор — линейный корабль дредноут «Свободная Россия». Поднялся линкор над морем. Стоит как стена, как глыба. Трубы упёрлись в небо. Пушки упёрлись в море.
Тихо на рейде. Тихо на кораблях. Не видно матросов. Команд не слышно.
Зато тысячи людей собрались на берегу. Матросы. Солдаты. Женщины. Дети.
— Господи!
— Значит, правда!
— Как же без них, братишки?!
Стоят корабли на рейде. Чуть в стороне от всех — миноносец «Керчь». «Керчь» — единственный из кораблей, на котором видна команда. У торпедных аппаратов стоят матросы. Кукель — командир миноносца — на командирском мостике.
Подал Кукель команду. Сорвалась торпеда. Пошла к «Фидониси». Покатился над морем взрыв. Отозвался в душах матросских плачем. «Фидониси» стал погружаться в воду. Развивается над миноносцем красный флаг. А рядом на мачте виден морской сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!»