убитых. Поляки поймали в плен двух Козаков и в виду неприятеля одного из пленных
посадили на кол, другого четвертовали. Так были они разъярены на Козаков за их
упорство. Козаки не давали полякам покоя ни днем, ни ночыо. Всегда надобно было
держаться наготове: того гляди, что выскочат из своего обоза и нападут.
В козацком таборе чувствовался недостаток; и в польском он начинал
чувствоваться. Особенно пить было нечего воинам: пили теплую и мутную воду, а жара
была нестерпимая. В козацком таборе к недостатку прибавились раздоры. Наливайко
не ладил с Лободою; по его наущению, наконец, козаки взбунтовались против своего
гетмана, обвинили его, что он расположен к коронному войску, лишили начальства, а
потом отрубили ему голову. На его место выбрали в гетманы не Наливапка, а
полковника Каневского Кремпского.
После нового выбора козаки стали отчаяннее п чаще делать вылазки. Чуть не
каждый час и ночыо и днем беспокоили они своих врагов. Между тем в козацком обозе
продолжались раздоры. Наливайко с своим отрядом хотел убежать. Поляки проведали
это и придвинулись теснее к козацкому табору. Целую неделю, говорит современный
польский писатель, они не слезали с лошадей, день и ночь стерегли движения врагов,
но видели, что с теми силами, какие у нпх были налицо, нельзя было взять козацкого
табора. Жолкевский послал в Киев за орудиями. 4-го июня привезли большие пушки п
поставили на высоких курганах, нарочно для этой цели насыпанных с одной стороны
лагеря, тогда как на другой его стороне стояли и палили полевые пушки. Два дня
палили беспрестанно в козацкий табор; ядра убивалп козацких жен и детей в глазах
мужей и отцов: такия зрелища хуже голода и утомления отнимали и храбрость п
крепость духа. Вдобавок уже козакам трудно было выходить; не стало у них ни воды,
ни травы лошадям их.
После таких томительных двух дней, в течение которых убито было
40
у Козаков до двухсот человек, козаки заволновались... 7-го июня рано на заре они
собрались на раду, кричали, что им всем приходит последний час, решились отдать
полякам Наливайка и других начальников, лишь бы остальных поляки выпустили на
волю. Наливайко собрал своих близких сторонников и хотел с ними убежать, но
выскочить было невозможно иначе, как разве отдавшись в руки врагов. Целый день
шло смятение в таборе, наконец, к вечеру сделалось кровавое междоусобие. Наливайко
отстреливался от своих собратий, защищая свою жизнь. Шум достиг до поляков. Они,
узнавши в чем дело, пошли на приступ. Вдруг козаки дают знать, что все будет как
поляки захотят. Наливайка одолели, схватили и привели связанным к Жолкевскому.
Коронный гетман этим не удовольствовался: он потребовал, чтоб козаки привели и
других зачинщиков, предводителей ватаг, чтоб отдали все пушки и знамена. Козаки
обещали все исполнить завтра, а взамен просили только, чтоб гетман обещал
выпустить остальное козацкое войско свободно. Гетман на это не согласился. «Между
вами,—сказал он,—есть панские подданные; пусть каждый пап возьмет своего хлопа».
Козакам тяжело показалось такое требование: это значило бблыпую половину табора
отдать на жестокую расправу панам. Гетман стоял на своем. «Мы лучше все здесь
погибнем до единого,—сказали козацкие посланцы, — будем обороняться!» —
«Обороняйтесь!»—сказал коронный гетман. Он отпустил посланцев. Вслед затем
поляки ударили из пушек и сделали такой стремительный и нежданный приступ, что
козаки не поспевали схватиться за оружие или зарядить ружья, и сразу перебили их
поляки так много, что, по выражению польского историка, труп лежал на трупе. Тогда
во всеобщей суматохе выбранный после казни Лободы в гетманы Кремпский бежал; за
ним толпами пустились козаки, но поляки остановили большую часть их... только
полторы тысячи успели прорваться за Кремпским и с ним ушли в Сич. Уцелевшие от
убийств бросали оружие, умоляли о пощаде... выдали остальных предводителей в
числе шестерых и в числе их Савулу. Поляки забрали весь табор, взяли двадцать
четыре пушки и множество ружей. Достались победителям серебряные литавры, трубы
и знамена, и в числе их те, что присланы были немецким императором, когда он
присылал подущать Козаков на турок. Паны могли взять своих подданных и наказывать
их как хотелось. Но козакам коронный гетман объявил пощаду с условием, чтобы