Из пленных невольников и готовы были разом с козаками ударить на мусульман, но у
них ноги были в оковах и они могли оказать козакам содействие только в том, что
перестали работать веслами. И другие галеры атаковали козаки. Сражение было
чрезвычайно кровопролитное, и победа явно клонилась на сторону Козаков. Уже
мусульмане падали в отчаянии лицом на землю и взывали раздирающими криками к
аллаху о помощи свыше; на их счастье поднялся сильный ветер, вздулись паруса и
галеры стали освобождаться от вступивших на них Козаков. Турки ободрились,
усердно налили из пушек в окружавшие их козацкия низкие чайки и скоро морское
пространство покрылось обломками разбитых чаек и мноягеством трупов. Едва
тридцать чаек успелп пристать к берегу и козаки, бывшие на них, спаслись бегством.
Сто семьдесят чаек и в них семьсот восемьдесят Козаков достались, туркам в плен и с
торжеством отведены в Константинополь. Это была блистательная победа, какую
когда-либо одеряспвали мусульмане над своими непримиримыми врагами козаками 3).
Пленники осуждены были со скованными ногами работать веслами на турецких
галерах. Тогда турецкий посол отправился к польскому королю с жалобою,
требованием немедленно наказать и укротить Козаков и с угрозами, в случае
неисполнения воли падишаха.
В то же время снова козачесгво раздраясило поляков своим противодействием их
распоряжениям. Козачеетво не хотело знать установленных реестров; вместо шести
тысяч их было десятки тысяч. Весь народ стре-
*) Нашшег, V, 40.
2)
Нашшег, V, 43—44.
3)
Hammer, V, 52.—Collectanea, I, 178—180.
52
лился окозачиться и тем самым вырваться из-под власти старост, панов и вообще
польского строя. «Козаки,—говорит современник Яков Собеский,— утратили свои
древние запорожские обычаи. Прежде они мало знали семейные связи, незнакомы
были с избытком и невоздержанием и, кроме оружия, ничего не знали. Войско их
состояло тогда едва из нескольких тысяч, а теперь масса козачества возрастает
еягедневно; уже не мужество и заслуги дают рыцарское звание: беглецы от плуга и
ремесл из русских провинций наполняют ряды их; толпа невоинственных мужиков
внедряется в права старых и заслуженных воинов; споры и распри испортили их
древние обычаи; благоразумие заменилось грабительством, дисциплина—
необузданным буйством, повиновение начальству—своевольством. Бродячие отряды
по Руси и Литве, в киевском и брацлавском воеводствах, грабят костелы, коронные и
дворянские имения. Когда они идут в поход, толпы их живут грабежом; возвращаясь из
похода, они селятся по коронным и дворянским имениям и отрекаются от всякого
повиновения панам. Немногие из старых воинов возвращаются в Сичу; другие,
обогащенные добычею, занимаются хозяйством, живут с женами и детьми и,
недовольные бездействием, вмешиваются в уличные дрязги и отправляют на сеймы
посольства, защищая права исповедующих греческую веру, не признающую прав
западной церкви» 1).
Из этого современного описания как нельзя яснее видно, что козачество,
распространяясь по Руси, было стражем русской народности, препятствовало
принятому гражданскому порядку в Польше. Полякам еще более необходимо было,
если не совершенно уничтожить козачество, то остановить разлитие этого
воинственного элемента на всю массу русского народонаселения, поставить Козаков в
ограниченное число, в значении исключительно особого военного сословия.
В 1625 году козаки послали своих депутатов с такими смелыми требованиями:
«Обезпечить древнюю православную веру, удалить унитов от церквей и церковных
имений, признать законными духовных, посвященных иерусалимским патриархом, и
уничтожить изданные им во вред универсалы, дозволить козакам проживать спокойно
во всех коронных и дедичных имениях киевского воеводства, уничтожить все
стеснительные против них постановления (следовательно, дозволить полное
расширение козачества и возможность всему народу в киевском воеводстве перейти в
козачество, а также переходить туда из других воеводств жителям), дозволить козакам
судиться самим между собою, не завися ни от каких других урядов, а в случае тяжбы с
мещанами выбирать поровну судей от мещанского уряда и от Козаков, дозволить
козакам передавать свои имущества кровным или кому захотят по завещанию, а не