своего времени, чем с восставшим русским народом, зависела от пренебрежения, какое
оказывали поляки к тому роду войн, которые называли хлопскими. Конецпольский взял
с собою против Тараса не все свое войско; он, между прочим, оставил на правой
стороне Днепра одну роту в окопе, другую в селе монастырском; русские напали на них
и истребили; тогда умертвили они и двадцать киевских купцов, которые везли
продовольствие польскому войску, тогда же сожгли близ Киева пятьдесят байдаков и
много лодок, чтоб лишить поляков возможности прибывать на помощь к своему
коронному гетману.
Конец этой войны рассказывается различно. Украинские летописцы говорят, будто
козаки победили поляков, а потом помирились с ними. Польский летописец говорит,
что козаки выдали зачинщиков мятежа и присягнули верно служить Речи-Посполитой и
повиноваться тому старшему, которого даст им коронный гетман. В своей реляции 8),
поданной на сейм, Конецпольский, подробно рассказывая о начале восстания Тараса,
ограничивается несколькими словами об окончании войны. «Несколько недель,—-
говорит од,—прошло в беспрестанных битвах, наконец, с божия благословения козаки
увидали свои проступки, просили милосердия и заключили договор на основании
Кураковскаго». Эта неохота гетмана распространяться о своем деле показывает, что ему
не совсем посчастливилось. Современные великорусские собиратели вестей в польских
владениях слыхали, что лучшие козаки были тогда с Конецпольским, и хотя мятежники
сначала имели успех, но потом сменили своего гетмана и признали данного им другого,
Тимоху Орандаренка 4). Что Тарас действительно попался полякам в руки и был казнен,
подтверждает известие, которое в том же году польский посланник Пясочпнский в
Константинополе сообщил о том, что гетман козацкий с своею старшиною казнены
смертью за то, что
Ч Львовск. летоп. Журп. Мин. Нар. Пр. 1838 г. Апр.
2)
Раш. do pan. Zygm. III, 1, 164.
3)
Рук. II. П. Б. 1 № 241.
4)
Дела Арх. Иностр. Дел.
63
осмелились нападать на турецкия области х). Вероятно, восстание Тараса не имело
никакого влияния на судьбу реестровых Козаков: они оставлены были на условиях
кураковской коммиссии. Это понятно, когда восстание Тараса преимущественно было
делом выписчиков, а не реестровых; из последних часть (по известию львовской
летописи, одна треть всего количества реестровых) была с Конецпольским с самого
начала Тарасова восстания, а другая, приставши к выписчиисам и вместе с ними
бывши против Конецпольского, согласилась отступить от своих товарищей.
В апреле 1632 г. скончался король Сигизмунд III. По польскому обычаю, за смертью
короля следовало два сейма: конвокационный и элекцийный (избирательный).
Конвокационный был всегда важен тем, что на нем делался обзор предыдущего
царствования и подавались мнения и требования о разных улучшениях, которые
должны быть поставлены в руководство будущему королю.
Тогда остатки православного дворянства заявили голос в пользу гонимого
восточного исповедания. Они потребовали уничтожения всяких постановлений,
стесняющих свободное богослужение, всех привилегий, выданных одним лицам во
вред другим, всех универсалов, мандатов, интердиктов, запрещающих православным
строить церкви, иметь участие в магистратах, всех секвестраций и отдач на поруки в
религиозных делах, всех запрещений на недвижимые имущества по процессам такого
свойства, прекращения силы декретов, изданных с 1596 года в угоду унитам и во вред
лицам, исповедующим греческую религию, возвращения полной свободы
богослужения восточной церкви, не только для тех, которые в ней твердо пребыли, но и
для тех, которые бы захотели возвратиться в её лоно от унии, предоставляя это право в
равной степени как духовным, так и светским в королевских и панских имениях;
должны быть уничтожены все трибунальские декреты, изданные в последних годах,
начиная с 1627 по 1630 г., клонящиеся к ограничению прав православных относительно
свободы богослужения, крещения, брака, устройства школ и типографий, печатания и
чтения книг, не заключающих ничего оскорбительного против короля и Речи-
Посполитой,—чтоб никто по таким предметам не мог терпеть беспокойств и быть
привлекаем к, суду духовному или светскому под страхом наказаний, н напротив,