коронацийного сейма». Православные поняли, что это говорилось для того, чтоб
ослабить силу тех льгот, какие могло получить православие от короля; тогда всяк мог
смотреть на благоприятные меры в отношении православия отнюдь не так, как на
законоположение вольной Речи-Посполитой. Древинский доказывал,что права
греческой религии в Речи-Посполитой основываются на её древности, а не на каких
либо королевских привилегиях. «Действительно,—сказал Радзивилл,—в деле
греческой веры никаких судей быть не может; надобно покончить все братски
единодушным признанием свободы. Так как православные объявили, что не хотят ни о
каких делах ни говорить, ни слушать, пока не уладится дело об их религии, то, наконец,
порешили на том, что неуниты и униты обратятся к избранному ими посреднику
(medium) или третьему лицу, незаинтересованному в их деле. Таким третьим был
шведский король Владислав, кандидат в польские короли. Выбранные от обеих сторон,
от унитов и неунитов, отправились просить Владислава. Последний, приняв на себя
достоинство третейского судьи в споре между униею и православием, выбрал для
рассмотрения дела двух лиц из сената: познанского епископа Новодворского и
бельзского воеводу Лещинского, а из рыцарского кола четырехъ— Оссолинского,
Криштофа Радзивилла, Мартина Рея и Дыдинского. Эта депутация сделала доклад, по
которому Владислав признал окончательно законными те уступки, которые были
означены в мемориале, состоявшемся на конвокационном сейме. Решение Владислава
было утверждено избирательным сеймомъ
1-го ноября, к большой досаде католиков и папского нунция. Делать было нечего.
Согласившись на третейское решение, избирательный сейм заранее связал себе руки.
Таким-то образом православные добились легального признания своей религии.
По избрании Владислава, новый король дал православным диплом, в котором ясно
и определенно, и притом с новыми расширениями, высказана была свобода
православного исповедания. Каждому дозволено было переходить из православия в
унию, а из унии в православие; православным предоставлялось право избирать
митрополита, посвящаемого константинопольским патриархом; луцкая епархия
отдавалась православному епископу немедленно, а перемышльская и львовская но
смерти или после перемещения уннтского епископа; в Литве учреждались епархии
Мстиславская, оршанская и могилевская; все процессы о вере прекращались; сверх
уступленного по мемориалу православным, киевскому православному митрополиту
отдавался и Софийский собор х).
Избрание Владислава было чрезвычайно важною эпохою для православия, но
преимущественно для Козаков. восстановление православной иерархии было
1)
Рук. Иып. П. Б. польск. №№ 26, 27, 93; разнояз. f. № 28.
71
их делом; оно совершено было прежде ими в противность тогдашнего
правительства, в противность всей шляхетской нации и, однако, эта нация должна была
признать их смелое дело законным. Новый король, нуждавшийся в них в то время,
потому что уже начиналась война с Московским Государством, показал к ним самое
благосклонное внимание *). Отпуская козацких послов, 18-го ноября, он им дал такое
послание к войску запорожскому: «Объявляем нашу королевскую милость старшбму,
атаманам и всем молодцам войска запорожского. Еще при жизни блаженной памяти
нашего родителя мы видели от ваших милостей расположение к нашей особе; в разных
местах вы жертвовали за нас жизнью, и теперь, по смерти родителя нашего,
продолжаете быть такими же и оказываете нам неизменную преданность. Мы
принимаем это с благодарностью и обещаем при всяком случае сохранять в своей
памяти ваше мужество и расположение к нам. Так как мы с согласия чинов Короны
Польской и Великого Княжества Литовского избраны, по воле Божией, королем, чего
желали и вы, то уверены, что, радуясь этому, вы будете нам верны и послушны, будете
стараться вашею службою и рыцарскими подвигами, когда последует от нас повеление,
заслужить нашу милость, и в настоящих обстоятельствах Речи-Посполитой, как только
позовет вас коронный гетман против нашего неприятеля, не соблюдающего присяги и
мира, не станете медлить, а поспешите, по указанию, к услугам нам и Речи-
Посполитой. Вы уже испытали нашу королевскую милость в уравнении прав отцов