крепости на обеих сторонах Днепра х). По известию Воплана, видевшего это место в
1635 году 2), Очаков вмещал в себе до двух тысяч жителей, имел укрепленный замок с
якорным местом для галер, которые стояли там для укрощения Козаков. На юг от
Очакова был другой замок, обстреливавший Днепр, а на другом берегу башня, где
турецкая стража давала знать галерам о тревоге. Наконец, для большей безопасности,
были протянуты поперек Днепра цепи. Козаки, по выражению Воплана, смеялись над
этими средствами. Составив флотилию из чаек и достигнув близости устья, козаки
скрывались в камышах, верстах в двадцати (в трех или в четырех милях) от турецких
галер, дожидались темных ночей пред новолунием, и тогда прокрадывались посреди
турецких галер. Иногда они рубили толстые деревья и пускали с сучьями по воде прямо
на цепи, протянутые чрез реку, а сами кричали; турки, не видя ночью ничего, но
замечая, что цепи трогались, полагали, что это козацкия чайки наткнулись на цепи и
палили по ним усердно, а тем временем козаки проплывали, извиваясь между шхерами
3). Их грабежи и разорения не обходились даром; часто турецкия галеры гнались за
ними в погоню, иногда удавалось козакам уклониться от опасности и потом напасть
врасплох и одержать верх, но часто они терпели поражения. На возвратном пути они
умели безопасно достигнуть Днепра-Словуты, как они называли эту реку на своем
поэтическом языке. На восток от Очакова был залив, близ которого находилась низкая
лощина; козаки входили в этот залив и оттуда по лощине переносили свои суда с
добычею в Днепр; двести или триста человек несли каждую чайку 4). Чтоб укрощение
козацких разбоев было действительнее, надобно было воспрепятствовать стекаться
беглецам из Украины в Запорожье и для того приходилось уничтожить
народонаселение южно-днепровского края. Это падало на поляков.
С этою целью коронный гетман Конецпольский в 1635 году заложил на Днепре
крепость Кодак; труд этот возложен на французского офицера Левассера де-Воплана,
автора любопытного описания Украины. Место выбрано выше порогов, ниже Самары и
Князева острова 6). В новопостроенной крепости поставлен гарнизон, под начальством
француза полковника Мариона в).
Он не пускал Козаков не только воевать, но даже ловить рыбу и держал в крепости
человек двадцать схваченных молодцов.
В августе того же года из морского похода возвращался Сулима. Козаки увидели
небывалый замок. Сулима бросился на него врасплох; козаки перебили весь гарнизон,
не пощадив и командира.
*) Hammer. V, 70.
8) Опис. Укр. БОИИЛ., 9.
3)
Летоп. пов. о Мая. Росс., 1, 48.
4)
Оппс. Укр. БОИИЛ., 67.
5)
lbid., 19.
G) Львовск. лет. Жури. Млн. Нар. Пр. 1838 г. Апр.
78
Важные события готовились в Украине; им предшествовала, по замечанию русского
летописца, большая радуга на западе *).
Донесли Конецпольскому о поступке Сулимы. Новое возмущение поднималось.
Сулима стоял где-то в окопах, вероятно, по обычаю всех возмущавшихся гетманов,
скликая к себе толпы. К нему пришли реестровые козаки. Их посланец явился к
предводителю восстания. «Ляхи хотят нас всех истребить. Примите нас к себе: будем
защищаться вместе!»—говорил он. С тех пор, как поляки начали проводить резкую
черту между реестровыми и нереестровыми, и только первых в малом числе почитали
за законное сословие, а последних за своевольных, между реестровыми и
нереестровыми успели они породить недоверие. Последние были из простонародья, и
козаками делало их самовольство. Реестровые хотя соединялись с ними, но всегда
такое соединение навлекало на них неудовольствие и гонение правительства.
«Присягните нам, что у вас нет дурного умысла», сказали нереестровые.
и Реестровые присягнули. Вооруженная толпа их, многочисленнее той, которая
была под начальством Сулимы, вступила в окопы 2). Они были подосланы
Конецпольским 3). Для избежания кровопролития, хотя бы и пагубного для
нереестровых, но все-таки не безвредного для реестровых, реестровые в другой раз
поклялись, что старшинам не будет ничего дурного. Но потом Сулиму с пятью
старшинами заковали в цепи. Осенью их отправили в Варшаву на сейм. Сейм этот
происходил в ноябре 1635 года. Турецкий и татарский посланники находились уже в
Варшаве и жаловались на Козаков. «Вели хотите мира с нами,—говорили они,—скорее