- Пап, мам, я все равно ничего не понимаю! – сказала Таня.
- И я не понимаю, - поддержал сестру Богдан. – Когда мы просим у Бога дать нам память смертную, то просим того, чтобы помнить об успении?
- Это помогает нам меньше грешить, - сказала мама. - «Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь» (Сир. 7, 39).
- Правильно, - согласился папа. – Представьте себе, ну, скажем, соревнование по бегу. Бегут себе бегуны, бегут… А хорошо они бегут или нет? Это покажет финиш. Тот, кто первый придет к финишу - тот хорошо бежал, кто второй пришел – тоже не плохо. Да и третий – тоже ничего! Им – почет и награды. А вот тот, кто последний прибежал – тому наград нет, тому стыд и позор. То есть финиш в спорте дает оценку тому, как был готов к соревнованиям спортсмен. А в нашей жизни таким финишем является смерть, и у нее – такое же назначение. Мы не атеисты и не верим в аннигиляцию. Но мы христиане и верим словам апостола Павла: «Человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9, 27). Хорошо, если на этом Суде ты будешь оправдан, если услышишь от Христа: «Хорошо, добрый и верный раб!.. Войди в радость господина твоего» (Мф. 25, 21). Тогда смерть действительно будет успением, и, конечно, поводом к нескончаемой радости. Ну, а если приговор на суде будет плохим? Если мы услышим на этом суде: «Я никогда не знал вас, отойдите от Меня, делающие беззаконие»? (Мф. 7, 23). Тогда – что?
- Тогда – плохо, - сказал Богдан.
- Очень плохо, - отозвалась Тоня.
- Конечно, плохо, - согласилась Таня.
- Именно поэтому мы просим у Бога дать нам память о смерти – то есть память о будущем суде, на котором будет оглашена оценка нашей жизни. Такая память очень хорошо удерживает человека от греха. Вот, к примеру, захотелось тебе украсть у соседа три рубля, так захотелось, что, кажется, сил нет удержаться! Вот ты уже и потянулся за чужими деньгами, да вдруг подумал: «А как же смерть? Вдруг я сейчас умру, да и окажусь на суде у Господа с этими тремя рублями в кармане? Что Он скажет мне тогда?!» Вот так подумаешь, да и победишь искушение, не возьмешь чужих денег.
- В книге Иоанна Лествичника, которая называется «Лествица» (то есть – «лестница») памяти смерти посвящена целая глава, - сказала мама. – Святой Иоанн считал память о смерти и будущем суде очень полезной для человека. Он приводит историю монаха Исихия. Этот человек, несмотря на то, что был монах, вел жизнь самую нерадивую и совершенно не заботился о своем спасении. Наконец, он заболел, и какое-то время лежал, как мертвый. Думали, что он и действительно умрет, но он очнулся, и сразу же после этого ушел в затвор - заперся в своей келии, почти никогда из нее не выходя. Так в затворе он пробыл около 12 лет, постоянно молясь Господу и каясь в прошлых прегрешениях. Что именно он видел во время своей болезни, он никому не рассказывал, но видно было, что Господь дал ему узнать, что ожидает его после смерти, если он продолжит вести нерадивую жизнь. И лишь умирая, этот монах дал единственное наставление братии монастыря. «Простите, - сказал Исихий, - кто стяжал память смертную, тот никогда не может согрешить».
- Я читал, что в каком-то монастыре, кажется, на Афоне, есть такой обычай. Черепа умерших ранее монахов ставят на специальную полку. Так они стоят – годами, десятилетиями – а над полкой надпись: «Брат, мы были как ты. И ты будешь как мы!» Вот обленится какой-то монах, надоест ему тесный и узкий путь, ведущий в жизнь (Мф. 7, 14), начнет он жить нерадиво… А потом пройдет мимо этой надписи, посмотрит на черепа, вспоминает о том, что и его ждет неизбежная смерть и неизбежный суд Божий, и вновь примется за жизнь христианскую, чтобы иметь надежду на добрый приговор Господа на этом суде.
- То есть, если мы будем всегда помнить о предстоящем суде, и будем жить хорошо, то наша смерть будет… этим… успением? – уточнила Таня.
- Да, - сказал папа.
- Вы ведь знаете, что церковный календарный год начинается в сентябре, и первый большой праздник сентября – Рождество Девы Марии, Пресвятой Богородицы? – сказала мама.
- Да, - кивнул Богдан.
- А каким большим праздником оканчивается церковный год? – спросила мама. – Какой праздник мы отмечаем в конце августа?
- В августе много праздников, - ответила уклончиво Тоня.
- Пост августовский как называется? – подсказал папа.
- Успенский? – сказал Богдан.
- Успенский, - кивнула мама. – И последний большой праздник церковного года – это праздник Успения Пресвятой Богородицы.
- Мне кажется, что в этом есть глубокий смысл, - сказал папа. – Наша Церковь – Христова, ее Господь и Бог приобрел Себе Кровью Своею (Деян. 20, 28). Но ведь Господу ничего не нужно, Он ни в чем не нуждается! А кто нуждается в Церкви? Мы, люди. Все сделал Господь для людей, и Церковь – тоже для них. Но – не для всех, а для тех, кто захочет быть Господу верным! Что такое жизнь человека здесь, на земле? Это рождение, потом столько-то лет жизни, то ли в праведности, то ли во грехе, потом – смерть. И вот церковный год начинается с празднования рождения Той, кто была Господу особенно верна – Его Матери – и заканчивается празднованием того, как она отошла от этого мира и получила заслуженные плоды своего подвига. По-моему, годичный круг православного Богослужения, составлен очень мудро! А сейчас, я кое-что прочту вам из книги святого Иоанна Дамаскина.
Папа встал, подошел к полке, взял с нее книгу.
- Святой Иоанн Дамаскин, - начал он, листая страницы, - пишет о празднике Успения так: «В Святом и Боговдохновенном Писании не передается ничего о кончине Пресвятой Богородицы Марии. Однако из древнего достовернейшего предания мы узнали, что во время Ее славного Успения все святые апостолы, которые были рассеянные по вселенной для спасения народов, в мгновение по воздуху были собраны в Иерусалим и, когда были поблизости, им явилось видение ангелов и стало слышно Божественное пение высших Сил. Так с божественной небесной славой Пресвятая Богородица предала свою святую душу в руки Божьи неким неизреченным образом. Богоприемное Ее тело, вынесенное и погребенное с ангельским и апостольским пением, было положено во гробе в Гефсимании. И на этом месте три дня продолжалось непрерывное ангельское пение. Когда же через три дня ангельское пение прекратилось, то апостолы открыли гроб, поскольку один из них, отсутствовавший и прибывший после третьего дня, пожелал поклониться Богоприемному телу. Но они не смогли найти Ее всепетое тело, так что, обретя лишь лежащие погребальные одеяния и исполнившись исходящего от них несказанного благоухания, они закрыли гроб. Пораженные чудом таинства, апостолы только и могли подумать, что Бог Слово и Господь Славы, благоволивший воплотиться по ипостаси и вочеловечиться от Нее и родиться во плоти, Сам благоволил и после отшествия Богоматери почтить Ее чистое и незапятнанное тело нетлением и перемещением прежде общего для всех воскресения».
- То есть Дева Мария воскресла? Как Христос?! – спросил Богдан.
Папа пожал плечами.
- Так подумали апостолы, - сказал он. – А поскольку так думали они, так буду думать и я.
- А кто был тот апостол, который пришел через три дня после похорон Девы Марии? – спросила Тоня.
- По преданию – апостол Фома, - сказала мама.
- Господь прославляет святых для того, чтобы мы знали – этот человек жил правильно, и мы можем у него учиться, подражать его подвигу, - сказал папа. – Пречистая Мать Господа Дева Мария – это образец верности и чистоты. Вы хотите, чтобы и ваша смерть была успением? Чтобы после вашего ухода из этого мира Господь и вас ввел в вечные обители?
- Да! - сказал Богдан.
- Да! – сказала Тоня.
- Да! – сказала Таня.
- Тогда давайте помолимся Господу, чтобы Он, по молитвам Пресвятой Богородицы, дал нам хоть каплю той верности и той чистоты, что была у Нее!
- Давайте! – хором сказали дети.
Конец.