Глава 2
— Константин, неужели это ты! — воскликнул Алексей Николаевич, поднимаясь из-за стола и направляясь к вошедшему. — Я уж думал, что проще достучаться до небес, чем до тебя. И это называется друг! Кстати, только что мы с Дмитрием Ивановичем вспоминали приключения твоих сыновей во время лесной практики.
— Что случилось? — с явной тревогой в голосе спросил Константин Львович.
— Успокойся, все в порядке, — улыбнулся граф Романов. — Позвольте представить: барон Константин Львович Белозерский, мой старый друг, а это барон Дмитрий Иванович Озерный, куратор полевой практики, которую недавно прошли твои дети. Дмитрий Иванович, кстати, выразил желание познакомиться с твоей супругой.
Граф не смог сдержать веселого смеха, заметив, как на лице друга промелькнула тень ревности.
— Не волнуйся, Костя, твоей Кире ничего не угрожает, — успокоил его Алексей Николаевич. — Господин барон просто в восторге от того, как воспитаны Богдан и Матвей.
— Я очень рад нашему знакомству, но меня ждут неотложные дела. Если мы закончили разговор, Алексей Николаевич, то я, пожалуй, пойду.
— Да, наш разговор завершён, и вы можете идти. Кстати, а где сейчас дети?
— Они уже отдыхают, — ответил мужчина и поклонившись он вышел из кабинета.
— Ты по делу приехал или просто соскучился по сыновьям? Один приехал или с Кирой? Как девочки? — с улыбкой задал сразу несколько вопросов Алексей Николаевич.
— Давайте по порядку, — рассмеялся Константин Львович. В его глазах светилась радость встречи. — Мы приехали всей семьей: я, Кира и девочки. Сейчас они отдыхают после дороги в доме моих тетушек, а я сразу отправился сюда, надеялся увидеть сыновей.
— Недавно получил письмо от Дмитрия, — сообщил Константин Львович, устраиваясь в кресле. — Пишет, что встретил женщину, на которой хочет жениться. Кира, услышав имя Юлика, загорелась идеей попасть во дворец. Вот мы и решили совместить приятное с полезным: навестить сыновей и встретиться с императором. Кстати, что ты о нем слышал в последнее время?
— Ты в курсе, что уже состоялась коронация? — спросил Алексей Николаевич, наблюдая за реакцией друга. Тот кивнул, и граф продолжил: — Сейчас они возвращаются из объезда ключевых территорий империи. Как ты знаешь это обязательная процедура перед началом правления. Так что скоро император вернётся в столицу. А вот о том, что он собирается жениться, я ничего не слышал.
Граф задумчиво улыбнулся.
— Слушай, а сколько лет мы уже дружим втроем? Лет двадцать?
— Кажется, даже больше, — вздохнул Константин Львович. — Эх, а ведь раньше не было никаких титулов и званий! Просто три хулигана: Костя, Алешка и Дима. И как отец-император, отпустил Диму учиться в нашей школе, а не устроил домашнего обучения?
Чуть погодя директор школы обратился к своему другу:
— У тебя есть время поговорить? Или ты спешишь к семье? Ребята уже отдыхают, и вы сможете увидеться только завтра. Может, посидим за стаканчиком вина, как в прежние времена?
— Представляешь, Кира сама предложила отпраздновать нашу встречу вместе! Она сказала, что жизнь слишком быстротечна, и никогда не знаешь, что будет завтра. Так что на этот вечер я полностью в твоём распоряжении.
— Откуда в такой юной девушке, как твоя жена, столько мудрости?! — чуть удивлённо проговорил Алексей Николаевич, а Костя лишь загадочно промолчал.
Пока мы ждали, когда секретарь подготовит стол для встречи, Костя рассматривал кабинет. Здесь ничего не менялось уже много лет.
В центре комнаты стоял массивный письменный стол из тёмного дерева с золотыми узорами. Стены были обиты дорогой тканью, а на полу лежал ковёр с восточными узорами, которые добавляли комнате изысканности. В углу кабинета стоял полированный шкаф со старинными книгами.
Единственным нововведением в привычной обстановке была большая яркая картина, висевшая на стене над диваном. Она состояла из геометрических фигур: прямоугольников, треугольников и кругов.
— Что это? — с интересом спросил Константин Львович, указав на картину.
— Скажи честно, ты понимаешь, что там изображено? — вместо ответа спросил Алексей Николаевич.
— Если быть откровенным, то нет, — признался Константин Львович.
— А я-то думал, что я один такой! — с облегчением воскликнул граф Романов. — Это подарок от одного моего студента, Василия Кандинского. Он утверждает, что написал музыку. Говорил, что скоро такое направление в искусстве станет всемирно известным. А я до сих пор не пойму, как можно изобразить музыку и где она там спрятана. Мне мерещатся одни мыши. Пусть пока повисит, а там решу, что с ней делать.