Внезапно мои глаза распахиваются, когда на мои бедра ложатся руки. Чужие мужские руки.
Я так и знала, что этим все закончится. В клубе, где полно выпивших мужчин, этого и следовало ожидать. Большинство этих мужчин даже в трезвом состоянии далеки от такого понятия, как личное пространство. Они полагают, если девушка надела юбку хотя бы немного выше колен, она автоматически подает сигнал о том, что она легкодоступна.
Я прекращаю двигаться. Мое тело напряжено. Я делаю шаг вперед, пытаясь разорвать нежелательный контакт.
********
Богдан
Мне нужно было узнать у нее название клуба, досадую, глядя на погасший экран телефона.
— Марк, скажи, ты знаешь, какой ночной клуб считается самым лучшим в городе? — я уже второй день прихожу помогать ему. И ловлю себя на мысли, что с ним мне общаться проще, чем с «Беркутами». Конечно, не считая Чили. Он мой близкий друг со времен юности в детском доме. Насколько я знаю, с Марком Чили познакомился там же.
— Лучший? Тогда это «Эйфория».
— Ты уверен?
— Да. Я очень хорошо знаю это место, — мечтательно произносит он. — У них такие удобные туалеты. Особенно женский, — его взгляд затуманивается, как будто он погружается в приятные воспоминания.
— Ээ. Ладно. Спасибо за информацию. Но я на самом деле хотел узнать по поводу безопасности. Как там с этим?
— Это один из самых дорогих клубов города, он находится в хорошем районе. Он безопасен настолько, насколько вообще может быть безопасно ночное заведение, — он пожимает плечом. — А в чем дело?
— Одна моя знакомая идет туда сегодня с подругой. Что-то вроде девичника…
— Аа. У меня была похожая ситуация. София пошла туда с подружками. Но мне пришлось вмешаться и приехать, — он загадочно улыбается.
— Что-то случилось с ними?
— Нет. Ничего плохого не случилось. Просто я… скажем так, соскучился. А еще мне нужно было объяснить моей женщине кое-что очень важное.
То, с каким довольным лицом он говорит это, наводит меня на мысль, что он объяснял ей это именно в том самом удобном женском туалете.
Что ж. Его ответы не развеяли мою тревогу, а только еще больше посеяли ее.
Я понимаю, что это скорее паранойя, но я слишком хорошо знаю, чем может обернуться для одинокой девушки поход в ночной клуб.
— Твое лицо мне кажется знакомым, — говорю ему, стараясь переключиться с тревожных мыслей.
— Может быть, ты видел меня в детдоме?
— Точно. В тот день, когда меня усыновили, тебя привезли, и ты сразу же ввязался в драку, — восклицаю. — Я вспомнил тебя!
— Да. Если бы не Чили тогда… Значит тебя усыновили?
— Да.
— И как семья?
— Прекрасная. Они мне как родные.
— Как долго ты пробыл в детском доме?
— Пять месяцев.
— Всего пять? Да ты просто счастливчик, — он хлопает меня по плечу.
— Да. Мне многие так говорят. Но это не так, — отвечаю, благодарный ему за то, что он не лезет мне в душу, спрашивая о том, что случилось с моей родной семьей.
— Ладно. На сегодня хватит работы. По пиву?
— Не откажусь.
— Как тебе парни? — Марк не спеша подходит к минихолодильнику и достает пару бутылочек.
— Да все нормально. Никита дал каждому из них задание провести со мной день и ввести меня в курс дел.
— Ну и как?
— Пока от меня толку мало. Босс сказал, что пока не будет кидать меня на какое-то серьезное дело.
— Ты же профессиональный спортсмен. Сила и выносливость твой конек.
— Мои спортивные навыки это еще далеко не все, что нужно. Даже моя меткость пока не находит практического применения. Одно дело стрелять из винтовки по мишеням на дистанции пятьдесят метров. Совсем другое стрелять в живого человека. Так что пока я на подхвате.
— Ты же раскидал тех двоих уродов, которые потом тебя подставили? — Марк делает большой глоток пива.
— Просто обкуренные мажоры. Профессиональных боевых навыков у меня нет. На охрану и сопровождение клиента Никита поставить меня не может. Пока нет. Но я каждый день занимаюсь в подвале на матах с Чили. Давид с Матвеем тоже знакомят меня со спецификой их работы. Но это все не мое, если честно. Ну вот, я признался. Но я обязан Максиму за освобождение, так что я буду стараться.
— А ты не думал заняться чем-то, связанным со спортом? С биатлоном? — вполне ожидаемо, что рано или поздно он спросил бы это. Многие так делают.
— Тренерство — это призвание. И это путь далеко не каждого спортсмена. Частные уроки… Может быть, однажды. Не знаю. Но сейчас возвращаться к этому было бы слишком тяжело. Да и Максим рассчитывает на меня. Я должен отплатить ему за то, что он помог вытащить меня. Я буду работать, где он скажет, и так долго, как он пожелает.