- И что? – я попытался тащить гнома волоком. И да, таки сдвинул на полметра, правда, сразу поплыли темные круги перед глазами. Мужики, угрюмо изучавшие карту, сочувственно наблюдали за моей борьбой.
- Ну, они очень тяжелые, гномы.
Ризен вздохнул, отстранил меня от бездыханного Горара, ухватил того под мышки, хыкнул и поднял гнома на ноги. Потом быстро присел и взвалил пьяное тело на плечо. Это было впечатляюще. Спутники мои были поражены не меньше. Вздувшиеся на лбу жилы, впрочем, говорили сами за себя. Мощь в этом Ризене невероятная. Но сколько ж весит наш гном?
Вышли на улицу. Солнце уже закатилось за кровли. Единственный знавший дорогу до жилища Оллоев висел мертвым грузом на плече железного Ризена. Я прикидывал, до какого момента он сможет такое выдержать и презирал себя за это.
- Вам далеко? – спросил румяный от напряжения Ризен.
- Половина до Среднего круга. Сиреневый переулок, - сказала Фоона.
- Ну, это недалеко. Идем? – И, не дожидаясь ответа, припустил вверх по улице. Мы пошли следом.
Через десять минут пути с крыши двухэтажного мрачного дома сорвалась крупная черная тень, обдала нас крыльями и скрылась в переулке напротив. Андуллин радостно ахнул и метнулся за ней.
- Карл! Это ж наш Карл!
Ризен встревоженно поглядел на нас, потом на переулок.
- Это свои. Наверное, - сказал я ему, бросаясь вслед за эльфом.
Переулок оказался замусоренным тупиком с вросшей между двумя каменными домами деревянной лачугой. До нее от улицы было не более двадцати шагов. На коньке крыши сидел большой ворон.
- Карл, дружище... Карл?
Ворон молча кивнул клювом вниз, на дверь. Мы с эльфом переглянулись, и я потянул темную деревяшку ручки на себя. Дверь не была заперта. Я пошел первым.
Чадила лучина, всунутая в деревянный столб, державший потолок. Запах в лачуге был скверный. Пахло болезнью, гнилой водой. Один угол был занавешен грязной занавеской. В другом углу, на широкой лавке лежала куча тряпья. Когда мы шагнули с порога внутрь, она зашевелилась из нее выглянуло лицо. В лучинной полутьме толком было не разобрать. Женщина, кажется. Причем немолодая.
Она села, свесив ноги с лавки, не проявляя никаких эмоций. За нами вошли Фоона и Ризен. Гнома чемпион оставил снаружи.
Голос у обитательницы лачуги был слабый и хриплый. Будто и не она говорила.
- Он сказал, что придешь. Велел дождаться.
- Кто сказал? – непроизвольно оглянувшись, спросил я.
Женщина не ответила. Она сидела, сгорбившись, маленькая, вся какая-то сокрушенная. На нее было больно смотреть. Мне стало неловко. Вперлись какого-то хера. Но как только я собрался выходить, женщину сильно тряхнуло, и она совсем согнулась, обхватив себя за бока.
- Фоона, что с ней? – шепотом спросил я нашу лекарку. Фоона начала тянуть что-то нечленораздельное, изрядно меня напугав, как вдруг ее перебил другой голос, совсем не женский. Хозяйка лачуги выпрямилась и заговорила, насмешливо глядя на нас.
- Ну что, Арсений, как жизнь боггонская?
- Простите? – Меня охватило дикое желание оказаться где угодно, только подальше от этого голоса. Я все понял.
- Да-да, будет уже чайник включать. Изложу кратко, друг мой – держишься ты хорошо, получше некоторых.
- Некоторых? – Тупо глядя в безумное лицо, спросил я. Спутники мои были окаменелые, без малейшего участия в происходящем. Фоона так и стояла с открытым ртом. Только ворон, тихо залетевший за нами, примостился на жерди под потолком и внимательно разглядывал говорящего то одним глазом, то другим.
- Да неважно, главное – ты вполне хорош, - хихикнул неизвестный.
- Хорош? ХОРОШ, БЛЯТЬ? – Я не помню как оказался рядом с блажившей. Как во сне я навис над ней, задыхаясь от ярости и бессилия, а она глядела сквозь меня снизу вверх широко распахнутыми невидящими глазами. По впалым щекам текли слезы.
- Верни меня домой!!! Слышишь?
- Хе, дурной ты... В кои-то веки из абсурдного мирка попал в стоящую сферу, и того не понял. Зачем тебе домой? Ты вообще хоть когда-нибудь ощущал себя там дома? ГДЕ ТВОЙ ДОМ, ВЕНИАМИНОВ? Давай, скажи мне.
Я ужа открыл рот, чтобы выдать по порядку, но тут осознал, что практически ничего не помню. Я помнил мир, помнил Омск. Но себя в нем я не помнил. За исключением работы. Были ли у меня друзья, была ли жена или хотя бы подруга. Родители. По венам пополз колючий холод. Я отшатнулся.