Впервые я увидел доктора Кейда издалека, глядя, как он идет из Торрен-холла через университетский двор, одетый в темный, хорошо сидевший костюм. В руке доктор нес небольшой портфель. Профессор оказался ниже, чем я представлял, — примерно моего роста, — и худым. Но все равно складывалось впечатление уверенности и спокойствия. Профессор был похож на монаха, неторопливо идущего по лужайке. Везде вокруг студенты суетились, что-то бормотали себе под нос, иногда останавливались, смотрели и показывали на фигуру в темных одеждах…
Арт заново зажег трубку. Я видел огонек и поднимающийся дым.
— Недавно доктор Кейд получил приличный аванс на серию из трех книг по средневековью, — сообщил он. — Она все еще в зачаточном состоянии, только составляется план глав. Но профессор уже знает, какую цель преследовать, на какие моменты обратить особое внимание — и так далее. Большую часть времени занимает исследовательский труд перед написанием книги. Надо проводить очень много работы, но у доктора Кейда нет времени на библиотеку. Поэтому последние два года я работаю его помощником, тружусь вместе с двумя другими ребятами. Он обеспечивает нас жильем и питанием, ежемесячно платит неплохую стипендию…
— Он оплачивает твою квартиру? — перебил я.
— Мы живем у него дома. Это может показаться странным, но имеет смысл, если учесть характер работы. Мы — команда, и очень важно сравнивать записи и делиться ими. Сбор материала на три тома требует большой работы, особенно для книги, которая будет претендовать на Пендлетонскую премию. Ты слышал про Пендлетонскую премию? Это самая желанная награда в академических кругах. Судит какой-то тайный комитет, присуждается она один раз в десять лет в каком-то экзотическом месте, причем никогда — в одном и том же. Если не ошибаюсь, то в последний раз церемонию награждения проводили в Судане, в Хартуме…
Один из студентов за соседним столиком — парень с толстой шеей, короткой стрижкой, одетый в джинсы, кроссовки и спортивный костюм — откинулся на спинку стула и уставился на Артура. Но тот его проигнорировал.
— В любом случае, я являюсь координатором проекта, — продолжал Арт. — И, как ты понимаешь, отвечать всегда приходится мне. Постоянно ищу дополнительную помощь, в особенности в плане переводов и написания предварительных тексов. У тебя хорошие переводы, мне нравится ритм. Уверен, что ты мог бы…
Парень с толстой шеей откашлялся. Он был сложен, как медведь. На зеленой куртке спереди значилось «Абердин регби».
— Здесь не разрешается курить, — сказал он.
Арт продолжал дымить. Регбист склонил голову набок, посмотрел на трубку Артура, затем на ее обладателя.
— Ты разве не слышал, что я сказал?
— Слышал, — ответил Арт.
— Значит, загаси трубку.
— Погашу, когда докурю.
Регбист вздохнул.
— Вот мерзавец, — сказал он.
Артур повернулся назад ко мне. Регбист еще смотрел на Арта какое-то время, потом вернулся к своему обеду.
— Вот о чем я говорю, — пояснил Арт, затягиваясь и выпуская кольцо дыма. — Богатые детки. Никакого характера. Храбрость отсутствует.
Я не знал, что сказать. Мой собеседник постучал по трубке, высыпал табак на пол и прижал ботинком.
— Наверное, приятно осознавать, что ты — последний, — заявил мне Артур, убирая трубку. — Чувствуешь свободу.
Я улыбнулся в замешательстве, не понимая, о чем он говорит.
— Ты — сирота, — сказал он. — Остался только ты. Насколько я понимаю, никаких братьев и сестер у тебя нет?
— Откуда знаешь?
— Догадался. Тебя нравится Чосер?
— Мне он не нравится, — признался я. До этого дня я ничего не читал из Чосера.
Артур рассмеялся.
— Чосер выразил это лучше всех: близкое знакомство порождает презрение. Если ты проводишь достаточно времени рядом со смертью, и она перестает тебя пугать, то начинаешь ее ненавидеть. Понимаешь, что я имею в виду?
— Нет, — ответил я. — Не понимаю. Я на самом деле не боялся смерти, пока не умерла мама.
Артур пожал плечами и с сочувствием посмотрел на меня.
— Тебе следует сходить к доктору Кейду и сказать, что мы с тобой побеседовали. Передай ему: я считаю, что ты станешь хорошим дополнением к нашему маленькому клубу.
Он улыбнулся мне, взмахнул рукой и быстро ушел, держа в руке портфель. Я остался за столом, размышляя, почему моя персона вообще его заинтересовала.