За камышами, в стороне дороги послышался шум подъезжающей машины: грузовика, судя по грохоту и лязгу кузова, натужному реву движка и по тому, о чем докладывало магическое чутье.
— Или поедем! — хитро прищурился Ракеш.
Не медля, они выбрались из камышей, прошли по неровной каменистой почве и ступили на разбитую асфальтовую дорогу.
По направлению к городу действительно ехал грузовик — старый, ржавый, видавший виды. За залитым дождем лобовым стеклом смутно темнел силуэт водителя. Один человек в кабине.
Ирис побежала навстречу грузовику, взмахнула руками, с пальцев сорвались яркие молнии, раздался электрический треск и шипение.
Молнии разветвленными щупальцами на миг окутали железную кабину. Грузовик резко затормозил, клюнув передней частью.
Ракеш и Киран поспешили к кабине, чтобы, вероятно, вежливо попросить водителя подбросить до города. Киран распахнул дверцу и издал вибрационный крик, затем с помощью Ракеша вытянул оттуда бесчувственного водителя.
У Дана язык бы не повернулся назвать это существо человеком. Внешне гуманоид, закутан в серый кожаный плащ, но кожа с зеленоватым отливом, блестящая, чешуйчатая. На плоском лице нет носа, только две ноздри, широкий безгубый рот со множеством мелких зубов, вытаращенные фасеточные глаза без век, над ними жесткие усики в полметра длиной. Голова абсолютно лысая, с более крупными и темными пластинами-чешуями и еле заметным гребешком. На руках четыре пальца, один противостоящий, последние фаланги окостеневшие, превратившиеся в затупленные когти.
Дан уставился на него, затем присмотрелся к усикам. Они напоминали антенны Базиля. С кем связывается этот человек-муравей?
Эмиссары не тратили времени попусту на разглядывание туземца, в темпе погрузились в кабину. Пришлось потесниться: кабина предназначалась на троих. За рулем по-хозяйски уселась Ирис, рядом сел Киран, потом Ракеш, в конце — у окна — Дан.
Ирис понадобилось полминуты, чтобы разобраться с управлением. Она завела двигатель и плавно тронулась.
“Как мы вернемся обратно? — задавался вопросами Дан. — Вимана разбита, а с ней и прибор с мандалой…”
Но вслух он вопросов не задавал. Эмиссары спокойны — значит, все в порядке. Впрочем, есть другой вариант: далеко не все в порядке, а Эмиссары с присущей им безалаберностью совсем не помышляют о возвращении.
Дан покосился на сосредоточенную Ирис, управляющую громоздким механизмом. Ее слипшиеся белые волосы падали на спину, лицо покрывали капли воды. С них всех на сиденья, покрытые жесткой тканью, натекло воды, в мокрой одежде было ужасно неприятно. В кабине пахло сыростью и еще чем-то странным, химическим — этот запах остался после чешуйчатого водителя.
“А что, если Эмиссары вовсе не безалаберные? — подумал Дан. — Что, если они научились чувствовать и понимать тот самый естественный закон Дамона? Они вроде бы никогда не планируют, но в целом-то у них все всегда получается как надо!”
И поход за парасаттвой прошел бы без сучка без задоринки, если бы не его, Дана, гнев и несдержанность. Аборигены отделались бы легким испугом и недоумением, а не тяжелыми увечьями и смертью…
Сидя в тесной кабине, Дан пообещал себе больше не проявлять излишней инициативы, внимательно следить за товарищами и делать, как они.
Содрогаясь на ухабах и вибрируя от работы двигателя, грузовик пополз по серой дороге к видневшемуся вдали за пеленой моросящего дождя городу, когда Дан внезапно заметил быстрое движение в мутном зеркале заднего вида. Через секунду в ручку дверцы со стороны Дана снаружи вцепился роговыми пальцами человек-муравей; видимо, он успел очухаться и догнать грузовик.
— Сбейте его кто-нибудь, — выкрикнул Дан, помятуя о вреде инициативы.
— Открой окно! — велел Киран. — Я его собью!
Но Дан замешкался: на двери не было и признака ручки для подъема и спуска стекла окна.
Человек-муравей между тем неистово ломился в кабину, отдирая от дверцы куски металла своими твердыми когтями. Открыть снаружи дверь он почему-то не мог — наверное, Эмиссары случайно нажали на какую-то кнопку блокировки. Его чешуйчатая рожа с бессмысленными фасеточными глазами не выражала никаких эмоций, маяча совсем рядом от Дана по другую сторону окна.
Ирис сильно крутанула руль, стараясь оторвать муравья от машины, и тот действительно едва не улетел в облетевшие кусты на обочине.
В поисках рычага для опускания стекла Дан случайно открыл дверцу полностью. В кабину ворвался сырой воздух и хруст раскрошенного асфальта под широкими колесами. Муравей сразу воспользовался оплошностью и полез внутрь, неистово размахивая усиками на блестящем зеленоватом лбу.