Ромм ухнул, выпустил цепь, чуть не выронил кистень. Отступил, пуча глаза, но о сдаче и бегстве пока не помышлял. Мокрое лицо блестело в свете беспрерывных вспышек молний. Грохот заглушал шум драки.
Братья Овощи крутились вокруг, но никакой пользы Ромму пока что не приносили. Хорошо получили в прошлый раз — помнят, уроды.
“Как бы дождевик не порвать… — подумал Дан, — снова”.
Вслух спросил:
— Добавить? Или разойдемся мирно?
— А ты че, обоссался? — рявкнул Шпала.
Ему ответил сидевший у сваи Макс:
— Это ты щас обоссышься!
Дан и Ромм хором заорали на него:
— Заткнись, Макс!
Столкнулись по второму разу, как два оленя во время гона. Дан врезал Ромма цепью по шее и отдернул раньше, чем противник успел за нее ухватиться. Шпала пошатнулся, но все равно выбросил руку с кистенем. Дан не ожидал атаки после своей атаки.
От страшного удара в скулу из глаз посыпались искры ярче молнии. Хотя, может, это и была молния.
Он чуть не повалился, но уцепился за столб с проводом для сушки белья, вбитый у забора.
Вспомнился совет деда Григора рассчитывать каждый шаг наперед. Интересно, дед предвидел эту стычку? Вообще-то в Камень-граде таких стычек случается с десяток на дню.
Дан опустился на колено, незаметно сгреб пальцами комок грязи.
Ромм зашагал на него, чтобы добить. Этот раскроит череп и не моргнет.
Но Дан быстро вскочил и швырнул комок грязи в лицо Ромму. Старый, как мир, приемчик; впрочем, мало кто о нем вспоминает, когда дело доходит до драки. И нырнул на полусогнутых под провода.
Так и есть, Ромм метнулся следом, как пес за проезжающей машиной, и врезался мордой в проволоку, которую в полумраке не заметил. Даром что долговязый. Потерял равновесие, отшатнулся, чудом не свалился на задницу.
Дан не дал ему времени очухаться и собраться с мыслями. Выкинул вперед руку с цепью, обмотал ею ноги супостата и дернул со всей дури. Ромм с воплем рухнул, взметнув длинными, как ходули, ногами. Пинком Дан выбил из его руки кистень — оружие отлетело в темноту.
Под громовые раскаты ливень лупил по земле, домам и людям. Ромм беспомощно барахтался в кипящей от ливня луже.
“Овощей”, кстати, и след простыл. Остались они втроем: Дан, Макс и Ромм.
Дан наклонился к поверженному Шпале.
— Попадешься еще раз — добью!
Смотал неспешно цепь, кивнул Максу. Ромм разевал рот, морщился от падающей прямо на лицо воды, не мог выдавить из себя ничего внятного.
А Дан и Макс ушли своей дорогой. Вдали виднелись фигуры людей под зонтами или в дождевиках. Крики дерущихся потонули в шуме грозы. Да и мало кто захочет лезть в эту подворотню выяснять, кто там орет. Себе дороже.
Когда отошли на квартал, Дан полюбопытствовал:
— Чего они до тебя прикопались?
Макс щерился во весь рот. Лицо у него было грязное, но он выставил ладонь лодочкой, набрал дождевой воды и умылся. Дождь уже смыл мусор с куртки.
— Не могли стерпеть существования такой красоты и величия, как я…
Дан приостановился под ярким фонарем, в свете которого плясали алмазные искры дождевых капель, осмотрел себя — дождевик вроде целый. На скуле вскочил желвак…
— Дурак ты.
Макс с чувством промолвил:
— Спасибо тебе, Дан Кременев. Ты настоящий друг.
— Я тебе не друг, — огрызнулся Дан. — Мы просто учимся вместе, ясно? И в следующий раз, когда будешь болтать не думая, на помощь не приду. Забьют тебя до смерти, Макс, и наутро найдут твое окоченевшее тело где-нибудь под зданием в дерьме.
Макс перестал улыбаться. Поежился.
— А совесть тебя не заест? — осторожно спросил он.
— Ты лучше о себе подумай.
Несерьезное отношение Макса ко всему на свете и его длинный язык раздражали Дана.
Он ушел быстрым шагом в направлении светящегося окнами здания колледжа, не дожидаясь Макса. И спиной ощущал, что Макс смотрит ему вслед.
Глава 3
Ливень прекратился уже после первой пары, но ночная тьма и не думала рассеиваться. Солнце не спешило вылезать из-за горизонта. Только ближе к обеду восточная часть неба окрасилась розовато-сиреневым, и ослепительный диск засверкал над неровным городским ландшафтом.
Жители Камень-града не строили иллюзий: солнце — это ненадолго. Через несколько часов оно вновь погрузится за мглистый горизонт. Еще до ужина.
Незадолго до заката закончилась последняя пара, и студенты, гомоня на разные голоса, потянулись к выходу.
По дороге домой пристал Макс. Все изъявлял благодарность.
Дан сначала просил его отвалить спокойно, потом грубо.