Секьюритизация обычно применяется к активам, которые были неликвидными, то есть к тем, которые было нелегко продать, а это значит, что это стало общим явлением в недвижимости. И недвижимость США сегодня является одним из самых неликвидных рынков. Все хотят продать, но мало кто хочет купить, по крайней мере, не по таким ценам.
Секьюритизация применялась для пулов лизингового имущества, жилой ипотеки, имущественных займов, студенческих кредитов, кредитных карт и других долгов. В теории любые активы могли секьюритизироваться до тех пор, пока они были связаны со стабильным и предсказуемым денежным потоком. Это в теории.
На практике секьюритизация позволила банкам США обойти новые более жёсткие Базельские правила достаточности основного капитала (Базель II), в частности направленных прямо на то, чтобы закрыть лазейку в Базель I, которая позволяла американским и другим банкам пропихивать кредиты оптом через не проходящие по банковскому учету специальные инвестиционные компании.
Финансовая алхимия: где ложка дёгтя попадает в мёд
Секьюритизация, таким образом, преобразовывала неликвидные активы в ликвидные. В теории это делалось в результате объединения, андеррайтинга (страхования) и продажи требований права на владение к потоку платежей в качестве обеспеченных активами ценных бумаг. Обеспеченные закладными ценные бумаги[60] являются одной из форм обеспеченных активами ценных бумаг, крупнейшей на сегодняшний день, начиная с 2001 года.
Именно здесь в бочку мёда попадает ложка дёгтя.
Начиная с 2006 года американский рынок недвижимости вошёл в резкий спад, и ставки на ипотечный кредит с плавающей ставкой[61] резко пошли вверх по всей территории США, сотни тысяч домовладельцев были вынуждены просто отказаться от своих теперь неподъёмных выплат по ипотеке или вообще лишиться права владения домом в пользу одной или другой стороны в сложной цепи секьюритизации, зачастую незаконным образом, как недавно постановил судья из Огайо. Лишенных права пользования имуществом в 2007 году было на 75% больше, чем в 2006 году, и этот процесс только начинался. Мошенничество ипотечной секьюритизации станет катастрофой для рынка недвижимости, соперничающей или, что более вероятно, превосходящей Великую Депрессию. В Калифорнии число лишения права владения выросло до ошеломляющих 421% к предыдущему году.
Этот нарастающий процесс роста ипотечных дефолтов, в свою очередь, породил бездонную дыру в основном потоке наличных платежей, предназначенных для обеспечения недавно выпущенных ипотечных ценных бумаг. Поскольку вся система была абсолютно непрозрачной, никто, и меньше всего банки, держащие эти бумаги, реально не знал в каждом конкретном случае, были ли эти обеспеченные активами ценные бумаги хорошими или плохими. Как природа не терпит пустоты, так банкиры и инвесторы, особенно глобальные инвесторы, питают отвращение к неопределённости в финансовых активах, которыми они располагают. Они отнесли к токсичным отходам не только субстандартную ипотеку, а все обеспеченные закладными ценные бумаги.
Архитекторы Новых финансов на основе секьюритизации ипотечных закладных, однако, обнаружили, что недостаточно упаковки сотен различных ипотечных залогов разного качества из разных частей США в одну большую обеспеченную закладными облигацию. Чтобы страховщики ипотечных пулов с Уолл-Стрит имели бы возможность продавать свои новые обеспеченные закладными облигации хорошо обеспеченным пенсионным фондам по всему миру, нужны были некоторые дополнительные стимуляторы. И началась игра в рейтинги.
Большинство пенсионных фондов ограничено лишь покупкой облигаций, имеющих рейтинг AAA, то есть высочайшего качества. Но каким образом могло бы рейтинговое агентство выставить рейтинг облигации, которая составлена из мнимого потока ипотечных платежей по тысяче различных закладных по всем США? Они не могли отправить проверяющего в каждый город, чтобы взглянуть на дом и расспросить его жильцов. Кто мог бы встать за этой облигацией?
Только не ипотечный банк-эмитент. Они продавали закладные сразу же и со скидкой, чтобы вывести их со своего баланса. И не специальные целевые компании, они предназначены только для того, чтобы держать транзакции отдельно от операций ипотечного страхового банка. Был нужен кто‑то ещё. И в игру вступила Большая Тройка (на самом деле, Большая Двойка) кредитных рейтинговых агентств.
«Тогда музыка просто остановилась»
Никогда не приходящие в отчаяние, сталкиваясь с новыми препятствиями, светлые умы в «Дж. П. Морган», «Морган Стенли», «Голдман Сакс», «Ситигруп», «Меррил Линх», «Вир Стирнс» и множестве других в этой игре в секьюритизацию, расцветшую буйным цветом после 2002 года, обратились к Большой Тройке рейтинговых агентств, чтобы заполучить свои драгоценные AAA.
Этот шаг был необходим, поскольку в отличие от выпуска традиционных корпоративных облигаций, скажем, «Форд» или «Дженерал Электрик», где в случае дефолта за облигациями стояла известная, построенная из кирпича и «голубых фишек» компания с долгосрочной кредитной историей, в случае с обеспеченными активами ценных бумаг ничего подобного за ними не стояло. Только много обещаний и изрядно запутанных цепочек предполагаемого владения.
Эта обеспеченная активами ценная бумага или облигация была «отдельным» искусственным созданием, чья законность в соответствии с законодательством США была под сомнением. Что означало, что оценка кредитным рейтинговым агентством была существенна, чтобы сделать эту облигацию внушающей доверие или, по крайней мере, придать ей «видимость доверия», как мы теперь понимаем на фоне текущего фиаско секьюритизации.
В самом сердце новой финансовой архитектуры, которая выстраивалась в течение последних двадцати лет и более при содействии ФРС США под руководством Гринспена и последующих администраций, стояла полумонополия, находящаяся в руках трёх фактически нерегулируемых частных компаний, которые присваивали кредитные рейтинги всем секьюритизированным активам. За очень приятные комиссионные.
Три рейтинговых агентства доминировали в мировом бизнесе кредитной оценки, крупнейшее из которых – «Мудис Инвестор Сервис». В годы бума секьюритизации «Мудис» регулярно сообщало о свыше 50% прибылях от рейтингования. Создание рейтингов обеспеченным закладными ценным бумагам стало основным прибыльным делом для «Мудис».
Двое других в мировом рейтинговом картеле – «Стандарт и Пурз» и «Фитч Рейтинге». Все трое – американские компании, тесно связанные с финансовыми кругами Уолл-Стрит и финансовыми учреждениями США. Тот факт, что мировой рейтинговый бизнес является де-факто монополией США, был неслучайным. Так было запланировано в качестве основного столпа финансового господства Нью-Йорка. Контроль над мировыми кредитными рейтингами стал для США глобальным проецированием финансовой мощи, почти равносильным господству США в области ядерного оружия.
Бывший министр труда экономист Роберт Райх определил основной вопрос об оценщиках, их встроенный конфликт интересов. Райх отмечал:
«Кредитно-рейтинговые агентства оплачиваются теми же учреждениями, что пакуют и продают ценные бумаги, которые эти агентства оценивают. Если инвестиционному банку не нравится оценка, он не обязан платить за неё. И даже если ему нравится рейтинг, он платит только после того, как ценная бумага продана. Понимаете? Это, как если бы студия кинофильмов наняла бы критиков пересмотреть свои фильмы, и платила бы им только в том случае, если отзывы были достаточно положительными, чтобы заполучить много людей на показ фильма.
До краха результат был великолепен для кредитно-рейтинговых агентств. Прибыли "Мудис" более чем удвоились за период между 2002 и 2006 годами. И это был великий прорыв для эмитентов ипотечных ценных бумаг. Спрос резко возрастал, поскольку высокие рейтинги расширяли рынок. Торговцы не изучали ничего, кроме рейтингов... многомиллиардное вращение музыкальной карусели. А потом музыка прекратилась». {901}