«Безумная мудрость — это голос скептика внутри нас, который ставит под вопрос нашу значимость в этом мире и подвергает сомнению веру в наше высшее предназначение. Это — не дающее нам покоя подозрение, что и наши мотивы, и наши мотивировки ошибочны. <…> Безумная мудрость — это и подавляющее нас сознание неизмеримости космоса и неизбежности перемен и трансформации, которые в конце концов уничтожат все наши достижения» [46].
Путь развития Гермеса
Ключевыми событиями мифов о Гермесе назовем его первоначальную встречу с Аполлоном и Зевсом. Так Гермес стал признанным богом-олимпийцем, получил необходимый статус и атрибуты. Для этого ему пришлось отказаться от своей детской беспечности и с тех пор нести ответственность за свои поступки. Вторым, безусловно значимым моментом является обмен атрибутами с Аполлоном: Гермес получает кадуцей, жезл или посох пастыря и проводника, а Аполлон — лиру. Обучение Гермеса искусству гадания также можно отнести к фазе знакомства с Аполлоном. Третьим важнейшим событием в жизни бога Гермеса становится убийство многоглазого Аргуса (как иногда считается, совершенное по приказанию Зевса). С тех пор «Аргоубийца» является одним из важнейших его эпитетов.
Как уже говорилось, мужчине для полноценного развития личности в рамках конкретного архетипа необходимо пройти все этапы, желательно в том же хронологическом порядке. Если порядок нарушается, то после прохождения более поздних этапов все равно приходится возвращаться к предыдущим, а это бывает довольно болезненно или неприятно.
РАЗЛИЧЕНИЕ ДОБРА И ЗЛА
Бог Гермес появляется в греческой мифологии как беспечное божество, чьи хитроумие и жажда выгоды не ограничены никакими правилами и запретами. Со строгим ревнителем правил и суровым карателем Аполлоном он ведет себя как младший братишка, которому все простят. И даже к грозному судье Зевсу относится как папеньке, который всегда выгородит младшенького. Однако боги это прекращают. И Гермес принимает новые правила. Без нового статуса и определенной ответственности к нему просто не относились бы всерьез. Гермес заключает союз с Аполлоном, и его подтверждает сам Зевс:
Майады отпрыск в ответ головою кивнул, обещая Фебовых ввек имений не красть, ни даже к чертогу не приближаться его крепкостенному, и Стреловержец тоже кивнул головой, приязнь обещая и дружбу и что не будет ему милей никто из бессмертных — бог ли, Зевесов ли сын. Отец в подтвержденье обета [им ниспослал орла, Аполлон же клятвенно молвил:] «С верою ты от меня и с честью будешь союзы знаменовать у богов и у прочих всех…» [47]Что это дает Гермесу? Аполлон учит его правилам того, что можно и что нельзя. Зевс — тот, кто «видит все наперед», может предугадывать последствия происходящего и содеянного. Об этом говорит Аполлон Гермесу, когда тот просит его научить предсказывать будущее. С помощью этих богов Гермес с этого момента умеет различать Добро и Зло. Он уже не «невинный несмышленыш», которому все дозволено и который не ведает, что творит. С этого момента он знает, что делает.
В реальной жизни мужчина может долгое время противиться такому познанию добра и зла. Конечно, легче и приятнее быть беспечным и легкомысленным. Некоторые пытаются избежать этого этапа развития, «переключившись» на другого бога. Например, оставаясь порхающим по жизни Гермесом, они могут немножко развить в себе Аполлона, чтобы использовать присущую тому лояльность к «отцовской линии». Но это не реальный союз с Аполлоном внутри мифологической линии Гермеса. Как правило, это контакт человека с таким же незрелым другим богом. Настоящий переходный этап для мужчины-Гермеса — это внутреннее переживание «из Гермеса» своей связи со старшим братом и отцом. Только тогда Гермес познает, что есть Добро, а что — Зло. И это избавит его от маски Двуликого Шута.
ОБРЕТЕНИЕ КАДУЦЕЯ
Заключив «пакт» с Аполлоном, Гермес получает Кадуцей — то ли посох, то ли жезл, то ли волшебную палочку. Собственно, эволюция этого любимого атрибута всех магов именно такова. Прежде Аполлон был пастырем, большей частью — пастухом скота. Теперь пастырем становится Гермес, но сторожит он и направляет уже людей, сопровождая человеческие души в неведомое [48].