- Ну, я надеюсь, до этого всё-таки не дойдёт, - с сомнением проговорил художник. - В любом случае, я настоятельно не рекомендую вам отказываться от обучения. У вас действительно великолепные данные и настоящий талант, будет большой ошибкой зарыть его в землю.
- Когда приступим к обучению? - решительно поинтересовался Данила, не давая мне высказать собственные сомнения вслух.
- Если вам удобно, лучше прямо сегодня. К двум часам придут остальные мои ученики, а до тех пор я бы как раз выяснил ваш уровень подготовки, сильные и слабые стороны и начал формировать программу обучения. Ах да, ещё же необходимо оформить документы! Да, лучше начать сегодня, чтобы не терять времени даром, - заметно оживился Уинстон.
- В таком случае, вечером я за тобой приеду, - кивнул мне Нил. - Пообещай мне вести себя хорошо. А если кто будет распускать руки, ты их по именам переписывай, я проведу разъяснительную беседу, - весело подмигнул мужчина и, поцеловав меня на прощание, покинул кафе.
Поскольку сначала было решено уладить все формальности и зачислить меня в качестве студентки, я успела неплохо осмотреться на местности. Алекс, - он предпочитал именно такое обращение, - оказался замечательным гидом. Он рассказал, кто, когда и при каких обстоятельствах создал ту или иную фреску, скульптуру, барельеф, мозаику на улочках, стенах и даже крышах домов. Давал названия разным приёмам, использовавшимся при создании этих произведений искусства, рассказывал какие-то забавные истории. В общем, вскоре мы уже общались настолько легко и живо, словно были знакомы уже несколько оборотов, а не минут.
За этой жизнерадостной болтовнёй, маскирующей первую лекцию, обещанная реакция населения Академии воспринялась довольно спокойно. Наверное, потому, что в присутствии преподавателя со мной никто не пытался познакомиться, лишь с некоторой дистанции окидывали любопытными взглядами.
Как и все преподаватели, мой новый наставник жил в небольшом отдельном домике на территории Академии. Половину этого домика, - весь второй этаж под покатой крышей с большими окнами, - занимала студия, где он работал и проводил уроки с персональными учениками. А вот общие занятия, которые вёл Уинстон, проходили в одном из административных корпусов.
Помимо меня, учеников у Уинстона оказалось трое.
Первого из них звали Натан; это был невысокий довольно астеничный юноша "не от мира сего" с прозрачными голубыми глазами, светлыми тусклыми волосами и светлой очень тонкой кожей, под которой отчётливо проступали вены. На меня он отреагировал невероятно спокойно; кажется, просто не заметил во мне ничего необычного. И это при том, что Натан был великолепным и очень скрупулёзным портретистом! Но чудеснее всего у него получались акварели. Хотя, вполне возможно, мне просто показалось: уж очень органично сочетался этот стиль с его внешностью.
Эльза, невысокая девушка с задорными рыжими косичками, училась на платной основе, и сама же оплачивала свою учёбу. Она была не слишком талантлива, но зато обладала феноменальной работоспособностью и старательностью. Там, где более талантливым ученикам требовалось потратить десять минут, от Эльзы требовался час каторжного труда. Но девушка отличалась завидным упорством, и из-под её рук в итоге выходили абсолютно живые произведения. Её пейзажи больше походили на окна в другие миры, а люди на портретах, кажется, вот-вот должны были заговорить.
Третьим учеником был Илья, очень красивый молодой человек даже с альдарской точки зрения: высокий, великолепно сложенный, сильный, с породистым красивым лицом. По словам Алекса, эта внешность была худшим, что могло случиться с человеком: она здорово портила характер парня и мешала ему работать. Помимо красоты Илье достался уникальный талант, граничащий с гениальностью, но молодой человек был феноменально ленив; слишком привык, что всё вокруг достаётся ему легко и без усилий. Несмотря на одарённость, он как и Эльза учился на платной основе, за него платили весьма обеспеченные родители. Трепетное отношение которых к сыну тоже сказалось на мировосприятии молодого человека. У меня сложилось впечатление, что Алекс здорово недолюбливал этого парня, и занимался с ним исключительно ради денег, причём не вполне добровольно. По-моему, на него элементарно надавили сверху, заставив взять себе этого нерадивого ученика.
Кажется, предупреждая меня об определённого рода интересе со стороны других учеников, Уинстон в первую очередь имел в виду именно этого своего студента. И предупреждение его оказалось очень кстати.
Когда последний из учеников с солидным опозданием появился в студии, мы все уже погрузились в работу. Эльза пыхтела над пейзажем, открывавшимся из окна студии, Натан -- с отсутствующим видом изучал какую-то книгу, периодически тихо переговариваясь с наставником, а я воевала с тюбиками краски. К этому времени я уже успела познакомиться с Натаном, подивившись его необычности и некоторой заторможенности, и поболтать с Эльзой. После чего пришла к выводу, что у нас с этой девушкой есть все шансы подружиться; мне очень импонировала её спокойная деловитость и лёгкий весёлый нрав.
- Оп-па! - сообщил Илья с порога. Внимание на него, правда, обратили только Уинстон и я. - Новое лицо, да какое очаровательное! - улыбнулся он, не сводя с меня взгляда.
- Илья, ты сделал то, что я тебе задал? - усталым голосом обратился к нему учитель.
- Извини, Алекс, не до того было, - отмахнулся парень. - Сейчас всё сделаю, когда ты познакомишь меня с таким великолепным рубином. Откуда ты здесь, прекрасная демоница? - вкрадчиво поинтересовался человек, подходя ко мне ближе и явно намереваясь приобнять за талию. Разгадать манёвр оказалось нетрудно, и я успела повернуться к нему, выставляя перед собой палитру и тюбик с краской. Преграда оказалась надёжной: парень отшатнулся, спасая от пятен свою великолепную белоснежную рубашку.
- Добрый день, - вежливо улыбнулась я ему. - Я Иля, я теперь тоже буду учиться у Алекса.
- Как интересно, - мурлыкнул Илья, норовя обойти меня сбоку, и опять чуть не наткнулся на палитру.
- Илья, или ты оставляешь девушку в покое и перестаёшь ей мешать, или уши надеру, - строго окликнул его учитель.
- Ладно, ладно, не бухти, - поморщился тот и отошёл в сторону, где, рисуясь, принялся переодеваться, меняя идеальную жемчужно-белую рубашку из какой-то тяжёлой струящейся ткани на заляпанную краской робу. Впрочем, ничего сверхнеобычного или восхитительного я в его внешности не нашла. Ну, подумаешь, красивое тело! После папы меня было сложно удивить подобным. Поэтому я, окинув его любопытным взглядом, пожала плечами и вернулась к прерванному рабочему процессу. Продолжая на всякий случай краем глаза контролировать поведение мужчины; мало ли, что он ещё выкинет!
Весь день прошёл странно и очень непривычно: сроду никогда не бывала объектом чьего-то навязчивого внимания, это оказался очень необычный опыт. Илья то и дело норовил оказаться рядом со мной, приобнять, вызвать на разговор. Отдать ему должное, вёл он себя хоть и нахально, но чересчур не наглел. Хотя всё равно раздражал своей навязчивостью.
Кажется, рабочий день что у учителя, что у его учеников был ненормированный. Натан ушёл через пару часов, а Эльза расположилась с таким видом, будто планирует провести у мольберта не только весь день, но и ночь. Периодически обходя нас, поправляя и что-то объясняя, Алекс успевал уделять время и собственной работе.
Когда за окнами начало вечереть, у Ильи появилась новая тема для разговора, и на меня посыпались вопросы относительно места моего обитания и возможности меня до него проводить. Навязчивость соученика начала зашкаливать, и я с надеждой мысленно воззвала к Даниле, уговаривая его побыстрее появиться и избавить меня от этой странной напасти.
Жаловаться Нилу я не собиралась, и, подумав, не стала ничего говорить о нём Илье: в конце концов, мог бы и заметить кольцо на пальце. Но надеялась, что появление моего законного супруга заставит молодого художника пересмотреть собственное поведение.