Теперь скромность Кьюсака ничего не значила. Блумберговские терминалы, мебель из холла, стол для совещаний на восемь человек — все исчезло. Исчезли телефоны «Циско», самые современные компьютеры, не говоря уже о шикарном пятидесятидвухдюймовом телевизоре. Кьюсак, как и легионы других рухнувших «хеджи», искал работу. Вот только работодатели на этом рынке смотрели на претендентов, как на выскочившие прыщи.
Финансовые компании были напуганы. Легкое снижение Доу, всего два процента за первый квартал, давало неверное представление о нарастающей панике. В феврале 2008-го «Дженерал моторс» заявила тридцать восемь и семь миллиардов убытков за прошлый год. Инвестбанк «Беар Стернс» рухнул, и многие хедж-фонды потеряли последнюю рубашку из-за сомнительных кредитов и прочих проблемных активов. Радоваться нечему — за исключением, возможно, отставки губернатора Нью-Йорка, которая «влистила» культу злорадства, принятому на Уолл-стрит.
С точки зрения Кьюсака, за весь декабрь было одно светлое пятно, один лучик добрых новостей. Сидни и все остальные его сотрудники нашли работу, спасибо последней сделке, которую он заключил с другими фондами. У них с деньгами все в порядке, а значит, Кьюсак может не укорять себя хотя бы за это.
Вот только ему работу никто не предложил.
Сегодня утром юрист Кьюсака рассказал ему, чего ожидать от «Литтона».
— Скорее всего, Джимми, это извещение о необходимости внесения выплаты, мы называем его «письмо про сорок пять дней». За этот срок ты должен заплатить основной долг, проценты и комиссию за просрочку.
— Смитти, а что с дополнительными издержками?
Кьюсак знал ответ, даже не спрашивая своего поверенного.
— Банк должен защищать свои финансовые интересы.
— То есть мне придется оплатить их расходы на юристов?
— Кому-то же придется, — робко ответил Смитти. — Твой кредитор депонировал налоги и страховку?
— Да.
— Тогда тебе придется оплатить и эти расходы, — сказал юрист.
— А если я сейчас не могу выплатить заем?
— А твоя жена? — поинтересовался Смитти.
— Эми ученый, она работает в зоопарке. У нее нет лишних трех миллионов.
— Я говорю о другом. И ты это знаешь.
— Не лезь туда, — рявкнул Кьюсак. — Просто скажи, что будет, если я не заплачу.
— «Литтон» заберет твою квартиру.
— Знаю. — Настроение Кьюсака ухудшалось с каждой минутой. — Каков порядок?
— Сначала всякие туда-сюда. Кредитор подает на рассмотрение суда иск и отправляет тебе вызов. Ты отвечаешь. Они отвечают. Мы представляем документы, они подают на упрощенное судопроизводство. Потом порядок рассмотрения. В конце концов суд подписывает решение об изъятии и продаже. И вот тогда все становится гадко.
— А что может быть хуже?
— Публичный аукцион и объявления в газетах. Учитывая три миллиона ипотеки, «Литтон» позаботится, чтобы весь Нью-Йорк знал об аресте твоей квартиры.
— Отлично.
— Мне жаль, Джимми.
— Забудь. Тут есть лучик надежды.
— Какой? — заинтересовался Смитти.
— У меня есть сорок пять дней.
Сейчас, в очереди на почту, Кьюсаку не хватало утренней уверенности. Его подташнивало. В животе бурчало, но не от голода.
Впереди было еще три человека, когда его мобильник зазвонил.
— Не могли бы вы подъехать сегодня в Гринвич? Скажем, к трем часам, в наш офис? — спросила женщина.
Кьюсак нырнул в ледяное спокойствие своей профессии. Он — финансовый спортсмен, рассудочный и расчетливый в любых обстоятельствах. Выкажите озабоченность, и вас растопчут. Ослабьте защиту, и получите удар в пах. В его бизнесе без небольшой бравады не обойтись.
— Мы можем перенести встречу на три тридцать? — предложил он; каждое слово выговаривалось резко, в массачусетской манере.
Голос Кьюсака звучал спокойно, но сердце колотилось, как бешеное. Он стиснул «Блэкберри» левой рукой и взмахнул сжатой в кулак правой. Очередь остолбенела, люди пялились на него, беспокоясь, не поехала ли у мужика крыша. Полная женщина в черном платье на всякий случай схватила маленького ребенка за руку.
Ему звонят из «ЛиУэлл Кэпитал». Среди хедж-фондов эта компания начинала как агрессивный аутсайдер. А стала выскочкой, процветающим среди могущественных противников, вроде «Сорос Фанд Менеджмент». Но самое главное — это потенциальный работодатель, который может решить финансовые проблемы Кьюсака.