ПОСЛЕСЛОВИЕ
Автор «Богов и гигантов» называет свое произведение романом о Пергамском алтаре. Если уж пользоваться этим литературоведческим термином, то в книге Г. А. Штоля не один, а три романа, связанных очень широко понимаемым сюжетным единством. Они объединены не одной общей эпохой, ибо относятся к эпохам разным, и не духовным родством выведенных в них героев, ибо родства этого между ними нет, а исторической судьбой Пергамского алтаря — одного из самых замечательных сохранившихся произведений античного искусства, по счастливому стечению исторических обстоятельств дошедшего до нашего времени в относительно неповрежденном состоянии. «Боги и гиганты», таким образом, если и роман, то роман совсем особый: ни структурой, ни содержанием он не совпадает с обычными типами этого литературного жанра.
В «Послесловии» автор более точно определяет избранную им для своей работы литературную форму, относя се к жанру так называемой biographie romancée — «беллетризированной биографии». Да, эта книга, конечно, биография, но не человека, а памятника. Не столько люди — и создавшие Пергамский алтарь, и через много веков исторического забвения вернувшие его снова человечеству — занимают в книге Г. А. Штоля центральное место, сколько сам памятник. Читать «Богов и гигантов» по сравнению со многими другими более или менее популярными книгами о Пергамском алтаре, написанными в обычных для этого вида литературы повествовательных приемах, и легче и интереснее, хотя в научном отношении книга Г. А. Штоля, безусловно, нисколько им не уступает.
Можно с полным основанием сказать, что автор «Богов и гигантов», пожелавший познакомить широкий круг читателей с историей Пергамского алтаря, как произведения искусства, прожившего многовековую жизнь, в полной мере достиг своей цели. Тем самым оказался оправданным и избранный им для своей книги жанр. Жанр этот, к сожалению, еще не получил у нас достаточно широкого распространения. К сожалению потому, что исторически неизбежный процесс дифференциации научного знания, начавшийся еще со времен Аристотеля, в наше время привел к такому обособлению отдельных его отраслей, что для всех неспециалистов они оказались за труднопреодолимыми барьерами. Даже тогда, когда высоко эрудированные в своей области представители различных специальностей снисходят к простым смертным с высот пауки и пишут для них научно-популярные работы, это получается не всегда удачно. Не так уж редко можно встретить научно-популярные книги, содержащие ценные и полезные сведения, по написаны они таким изобилующим шаблонами тяжеловесным языком, что не всякому под силу прочитать их с начала и до конца. Не спасает положения и другая крайность: когда авторы скатываются к популярничанию.
Проблема полного взаимопонимания между тем, кто пишет книги на научно-популярные темы, и теми, кто их читает, проблема подлинной доходчивости таких книг для достаточно широкого круга читателей — иными словами, не только проблема содержания этих книг, но и их литературной формы — не может быть недооценена. Иначе возникает вполне реальная угроза изоляции отдельных отраслей научного знания от общественной жизни, прекращения притока в такие отрасли новых сил, отрыв их от питательной среды, что не может не сказаться на дальнейшем ходе их развития. С этой точки зрения книги, написанные в том литературном жанре, какой в данном случае представлен «Богами и гигантами» Г. А. Штоля, являют собой один из возможных вариантов решения серьезной и большой проблемы и потому заслуживают особого внимания.
Если иметь в виду не литературную форму, а только содержание популярной книги о Пергамском алтаре, то его можно было бы свести к рассказу о сюжете этого памятника, истории его возникновения, художественных особенностях и втором рождении для человечества. Для того чтобы обстоятельно осветить все эти вопросы, нужно затратить немало кропотливого труда, ибо далеко не все, касающееся Пергамского алтаря, может считаться достаточно выясненным и по многим вопросам существуют значительные расхождения между специалистами. Но если эта работа уже проделана, то было бы довольно просто облечь ее результаты в форму трех взаимосвязанных очерков обычного для научно-популярной литературы типа. Г. А. Штиль предпочел пойти но более трудному пути, требующему не только хорошего знания предмета, по и овладения такими приемами художественного повествования, какие могут увлечь читателя, соединить для него пользу с удовольствием.
Для автора «Богов и гигантов» путь этот не нов. Из-под его пера уже вышел ряд известных книг на большие историко-научные темы, написанных в том же литературном жанре. Однако для того чтобы должным образом оценить его труд, посвященный Пергамскому алтарю, нужно выяснить соотношение между научными и литературно-художественными сторонами, присущее этой книге.
Тому, кто занимается изучением исторической жизни древних эпох и древнего искусства, хорошо известно, с какими трудностями приходится сталкиваться исследователю. От обширной литературы античного времени до нас дошло лишь немногое. Целые периоды античной эпохи не нашли почти никакого отражения в письменных источниках, потому что время не пощадило ни надписи, ни рукописи на папирусах — лишь очень незначительная часть их сохранилась. Погибло и подавляющее число памятников античного искусства и архитектуры, в лучшем случае известных нам только по описаниям, позднейшим копиям, изображениям на монетах, геммах и т. д. Труд историка, изучающего древние эпохи, при таких печальных для него обстоятельствах напоминает работу реставратора древней мозаики. Многие части ее навсегда утрачены, другие сильно повреждены и лишь с большим трудом поддаются очень приблизительному восстановлению. Между тем потребность представить то, чего уже нет, таким, каким оно было во всем его красочном многообразии, неистребимо живет почти в каждом из нас.
Могут ли труды ученых-историков, полные всякого рода оговорок о степени достоверности сообщаемых ими сведений, почерпнутых из различных источников, удовлетворить эту потребность? Все преимущества тут целиком на стороне авторов, работающих в жанрах художественной литературы. За ними неоспоримое право воспроизводить образы, мысли, чувства, отношения людей минувших эпох и в тех случаях, когда они не нашли прямого отражения в источниках. У писателя, таким образом, больше прав, чем у ученого, но ответственность у них равная. Свобода, предоставленная авторам обращенных и в близкое и в более далекое прошлое романов или беллетризированных биографий, не снимает с них обязанности равнения на историческую правду. Соответствие между изображаемым посредством приема художественного творчества и тем, что было в реальной исторической действительности, представляемой на основании всей совокупности имеющихся о пей данных, сохраняет значение основного критерия и при оценке художественных произведений, посвященных историческим сюжетам. Безудержной фантазии тут не должно быть места.