В последний раз новые сановники и сатрапы собираются в Вавилоне на скромные похороны мертвого властителя мира.
Потом они разъезжаются, каждый в свою провинцию. Это был конец. Империя Александра окончательно распадается. И если поборники и полководцы этой великой державы встретятся снова, то только на бесчисленных полях сражений, где они сами и их воины будут проламывать друг другу головы. Долгие десятилетия в мире нет мира. Дымятся сожженные города и деревни, течет кровь, неистовствуют кинжалы и яд.
Уже через год после смерти Александра Леоннат пал в бою с восставшими греками; на третий год пребывания у власти Пердикки, когда он воевал в Египте против Птолемея, его убивают на поле боя Селевк и македонцы. Еще два года спустя умирает в восьмидесятилетием возрасте естественной смертью, что теперь уже стало редкостью, Антипатр, наследник полномочий Пердикки. Проходит два года, и в Македонию возвращается Олимпиада, мать Александра. Она полна готовности отомстить наконец за все оскорбления и несправедливости, которые претерпела. Олимпиада люто ненавидит сына царя Филиппа, родившегося от незаконного брака. Его провозгласили царем, а жена его — Эвридика — сумела отлично заменить своего слабоумного мужа. Олимпиада повелевает поймать обоих, замуровать в подземелье и держать их впроголодь, чтобы она могла долго «наслаждаться» страданиями узников. Но в это время спешно возвращается Кассандр, готовый отомстить убийце новым убийством: Олимпиаду, мать Александра, побивают камнями.
«Это ужасно, — пишет Дройзен, — что один правитель убивает другого, что из-за дикой страсти нещадно уничтожают последних великих людей великого времени, уничтожают с бешенством виновных и невиновных, пуская в ход коварство под видом благоразумия, а их преемники, исполнив божью волю, делят их добычу и щеголяют в их украшениях. Тогда кажется, что судьба издевается над их величием и над их свержением».
Как началось, так и пошло дальше. Возникали союзы и против них другие союзы, заговоры, расколы, войны. Сначала сатрапы выступили против Пердикки и его союзников, затем против царского дома. Потом стали расти армии, а с ними произвол и попрание прав. Но теперь сатрапы уже не выступают против полководцев, а полководцы против сатрапов — постепенно формирующиеся государства диадохов стараются уничтожить друг друга.
На востоке утверждается господство одноглазого Антигона, бывшего стратега царской армии. И тогда все, кто еще стремился возродить империю Александра, заключают против него союз. Против Антигона объединяются даже те, у кого раньше отношения складывались как V кошки с собакой: повелители Македонии, Фракии. Малой Азии, Египта. К ним примыкает Селевк, бывший сатрап, изгнанный из Вавилонии. Пять лет продолжается эта война, в которой каждая из борющихся сторон только проигрывает. Кассандр, занимавший должность стратега в Европе, убийца матери Александра, который в начале войны был официально объявлен вне закона, сейчас вновь восстановлен в прежнем звании, и ему доверено воспитание двенадцатилетнего царя Александра, сына Александра и Роксаны, до его совершеннолетия. Этот Александр — Четвертый, — принявший имя великого царя, был красив и умен, вылитый отец. Но не прошло и года после заключения мира, как Кассандр повелевает убить мальчика и его мать кинжалом и зарыть их трупы в неизвестном никому месте. А еще через год Полиперхон, очередной властитель и враг Кассандра, приглашает в Грецию другого сына царя, молодого Геракла (который вместе со своей матерью, Барзиной, тихо и незаметно жил в глухом горном углу Пергама), требуя, чтобы его провозгласили царем. Но Кассандр подкупил Полиперхона, и всего лишь за жалкие сто талантов тот повелевает удушить мальчика, последнего потомка македонского царского дома, во время пира. Этот случай почти не привлекает внимания. Александр давно уже забыт. Каждый отстаивает лишь свои интересы. Жадное стремление к власти господствует над диадохами и всем этим временем.
Деметрий, сын Антигона, победил Птолемея в морской битве у острова Саламина, уничтожив его флот. Возвестивший о победе гонец приветствовал Антигона как царя. Антигон в свои семьдесят лет — даже ближе к восьмидесяти — первым из диадохов достиг этой цели. Но, несмотря на свой титул, он не был законным преемником Александра. Народ приветствовал его только потому, что он победил. Ну, что ж, это приятно, и в то же время это месть Птолемею, который присвоил себе тот же титул.
Тогда же царскую диадему возложил на свою голову и третий царь — Селевк. Четвертым носителем этого титула стал Лисимах во Фракии, пятым — Кассандр в Македонии. Другие сатрапы, ранее равные в правах с этими пятью, не пытались подобным образом оформлять свою власть. Они понимали, в какую пропасть это может их завлечь, отдавали себе отчет в том, что не имеют суверенных прав и могут лишь рассчитывать на должности высших сановников при новых монархах. Однако некоторые сатрапы, «варвары», обзаводились звучными титулами — Митридат из Понта, Атробат из Мидии. К ним можно прибавить еще и некоторых греков из дальних областей: Агафокл из Сиракуз, Дионис из Гераклеи.
Никто из них не имел никаких официальных прав на титулы, но, опираясь на реальную власть в своих областях, они могли претендовать на то, чтобы подвластное население оказывало им такие же почести, как олимпийским богам.
Малая Азия, расположенная между молодыми царствами диадохов, осталась главной ареной битв в последующие годы. На нее претендовали Лисимах, Антигон, Селевк, Кассандр. Решающая битва, в которой участвовали сотни тысяч конников и пехотинцев, множество колесниц и боевых слонов, произошла при Ипсе. Антигон пал, и царство его осталось без правителя, а сын его, Деметрий, был вынужден спасаться бегством. Снова начался дележ трофеев. Словно шакалы и гиены, бросились недавние союзники в борьбу за никому теперь не принадлежавшую территорию. Кассандр принял на себя всю тяжесть военных действий, Лисимах сыграл главную роль в самом сражении, Селевк нанес решительный удар, Птолемей же участвовал в сражении только номинально. Кассандр потом получил всю Грецию, а, по всей вероятности, еще и Эфес, его брат — Киликию. Селевку достался Восток, включая и половину Малой Азии, Лисимаху — основная территория Малой Азии. Птолемей остался в старых границах и не получил желанной Финикии и Кэлесирии[12], которые добавил к своей добыче Селевк. Маленькие промежуточные царства попали под власть разных правителей: Армения — Оронта, Каппадокия — Ариарафа, Понт — Митридата; остальные неподеленные территории остались, так сказать, на положении нейтральных зон.
Казалось, борьба была окончена, но она продолжалась. Сразу же после нового раздела было посажено еще одно зернышко, из которого потом возникло царство. Конечно, это была не мировая империя, но оно оказалось единственным из всех государств диадохов и эпигонов, в котором дольше всего жил дух Александра. Дух молодого Александра — Александра того времени, когда он, еще не сделавшись повелителем мира, стремился утвердить власть эллинской культуры. Сам того не сознавая, это царство сотворил Лисимах — последний из полководцев великого царя, уже после битвы при Ипсе, стариком пришедший к большой власти.
Всю жизнь Лисимах считался только храбрым воином, не более. Думать было не его делом, и все, что не касалось войны, было ему безразлично. Стремление к власти и власть превратили его, как это часто бывает в жизни, в человека, который был достойным уважения в своей области, был искренним и верным, но отнюдь не претендовал на гениальность. А верность в те времена зависела от политической обстановки, и, если нужно было, не гнушались идти на двурушничество. Пользовались каждым подходящим случаем, чтобы добыть любимые денежки, которые всегда могут понадобиться и которые ни в коем случае не следует растрачивать на произведения искусства, как это делал безрассудный Птолемей. Тот, кто раньше был прямодушен, сейчас изворачивался, как змея, и если уж занял место, то его оттуда не скинешь. Даже любовь не могла противостоять новым требованиям и целям. Лисимах изгнал персианку Амастрию, чтобы жениться на Арсиное, дочери Птолемея I. которая была на пятьдесят лет моложе его. Он обрек свою дочь на пожизненное заключение, стоило ей лишь попросить отца восстановить царство зятя Лисимаха — Антипатра — в Македонии. А чтобы наверняка удержать за собой это царство, он приказал в конце концов убить Антипатра. Жадность и бессилие одолевали старика и вертели им как игрушкой.