========== Алкивиад ==========
— Что, прости?
— Я женюсь.
Улыбка Алкивиада была мягкой и нежной, от неё на щеках у мужчины появлялись две трогательные ямочки. Но глаза — о, они оставались холодными, равнодушными, как небесный свод.
Кассандра ощутила, что ноги у неё стали слабыми. Колени едва не подвели, зато как всегда спасла броня: два жёстких щитка оказались достаточно надёжной опорой, чтобы Хозяйка Орла не рухнула перед жестоким человеком.
Она не рассчитывала на многое, на самом деле. Вообще ни на что не рассчитывала: Алкивиад был будущим правителем Афин, любил этот город, жил ради него и вакханалий; Кассандра была избранным Хранителем Жезла Гермеса, связана с богами, да и сама частенько называла себя полубогом. У них не могло быть будущего, никакого.
Алкивиад редко покидал Аттику, тогда как Кассандра с Икаром обошли уже всю Грецию и думали над тем, чтобы покинуть родные края.
Варнава, слыша эти мысли, одобрительно ухмылялся и воображал, какие подобные Сцилле твари могут жить в иных водах.
Но всё же, в душе у Кассандры жила какая-то… надежда, наверное. Она была иррациональной, неправильной, несчастливой — но она была. Кассандра думала, что у них с Алкивиадом что-то есть общее, что роднит их: два человека, которым хорошо вместе и для которых нет иных людей. Равнодушные до чужих судеб. Нашедшие друг друга в этом чувстве.
А теперь Алкивиад говорит, что влюблён — до горячих ладоней, щемящего сердца, звона в ушах. В обычную девушку, которая, к тому же, ещё и использует его напропалую.
Как сам Алкивиад использовал Кассандру. Одно задание, другое, третье — и вот в руках мужчины собрана вся власть Афин, ему подчиняются торговые пути, иные политические противники устранены.
Кассандре он сказал всего лишь «спасибо». И добавил, что любит ту девушку. Очень любит. До жара в животе, истомы в чреслах и поволоки во взгляде.
«Не тебя», — читала Кассандра в его равнодушных глазах.
Она растянула губы в улыбке, жёсткой, как щитки на коленях, и подняла подбородок. Кассандра была выше Алкивиада на полголовы; раньше такая разница её немного смущала, но теперь оказалась очень кстати.
— Теперь у Афин каждый день будет счастливым, Кассандра. Благодаря тебе.
Осколки её сердца не исцелил бы и Жезл Гермеса.
— Поздравляю, — сказала она, подмигивая.
Алкивиад расслабился: опустил плечи, прикрыл веки. Ожидал нападения? Ну, будь Кассандра чуть больше похожа на Деймоса… будь в ней немного больше его воспитания, немного больше Культа и его жестокости…
В ней этого не было. Она ничего не сделала бы человеку, который пленил её сердце — сначала вакханалиями, потом словами, улыбками, комплиментами и уверениями в уникальности. Он приручил её, как сама Кассандра приручала диких зверей.
— Мы останемся друзьями, — кивнул Аликивад. — Ты будешь приходить к нам, моя любимая мистия. И, может, подружишься с моей избранницей. Она прекрасная девушка.
— Это вряд ли.
— Почему же?
Кассандра посмотрела в сторону Алтаря Любви. Минут десять назад она вырезала всю стражу, охраняющую подношения Афродите — просто потому, что Алкивиад попросил Хозяйку Орла достать ему цветы и кольцо для будущей жены. И Кассандра сделала это.
Глупая девчонка. Возвращайся на свою Кефалинию, если не хочешь сталкиваться с подобным.
— Потому что я ухожу из Греции, — сказала Кассандра, смотря в сторону Алтаря; видя издалека пятна чужой крови и ноги мертвеца, торчащие из кустов.
Алкивиад удивился.
— Далеко же?
— На Олимп.
Алкивиад побледнел, и Кассандра ухмыльнулась — зло и жёстко, радуясь чужому страху. Понял, кого ты обидел?
Вообразил себе, кого ты обидел?
— Прощай, Алкивиад. Правь мудро.
Её ждала Атлантида.
========== Гермес ==========
Едва увидев в Элизиуме Гермеса Трисмегиста, Кассандра поняла две вещи.
Во-первых, конкретно этот представитель Предтечи был крайне хорош собой. Даже красивее Алкивиада, что казалось просто невозможным.
Во-вторых, у Кассандры, оказывается, был типаж: шикарные блондины, которые никогда ей не достанутся. Алкивиад был влюблён в секс, власть и расчётливую девицу; Гермес жил ради Персефоны, слишком заигравшейся в бога и, кажется, даже поверившей в свою всевышнюю сущность.
Она была ису, как и Гермес. А ещё, — это Алетейя разъяснила Хранительнице очень подробно, — её не было на самом деле. Потому что всё, что видела вокруг себя Кассандра, не было настоящим. Всего лишь игра её воображения и знаний призрачной не-богини.
— Мы не боги, — раз за разом повторяла Алетейя, всматриваясь золотыми глазами в радужки Кассандры. — Не боги. Предтечи, Те-Что-Были-До. Не боги. Понимаешь?
Кассандра понимала, но верить всё равно отказывалась. Для неё это было диким, невозможным, волшебным. Она просто не могла полностью принять мысль, что творящееся вокруг — не магия и волшебство, а наука, о которой любил рассуждать Сократ.
— Что есть магия, Кассандра? — улыбался её друг-философ, складывая руки на большом животе. — Лишь то, что человеческому разуму, увы, не суждено познать в полной мере. Но что, если для кого-то другого, — я не утверждаю, заметь, что такие всё же существуют, — эта самая магия что пыль на земле? Привычна и не представляет никакого интереса?
Гермес был блондином, его глаза не отливали золотом, а оказались приятного травяного оттенка. Не слишком зелёные, словно трава эта пожухла. Возможно, так и было: Персефона раз за разом растаптывала душу не-бога своими капризами, недоверием и властностью. Не проявляла к нему никакой симпатии, только холодный злой расчёт.
Сердце у Кассандры всё ещё было не на месте из-за не-предательства Алкивиада. За побитый страдающий взгляд Гермеса мистия зацепилась, как рыба за крючок. Если вырывать — то только с куском.
Она помогала мужчине как могла. Достала рецепт вечного огня, привела подходящего охранника для холодной цветочной королевы, скрашивала его досуг и подбадривала в минуты упадка. Она даже убивала людей, что должны были наслаждаться вечностью в Элизиуме, а на деле стали обычными пленниками злой не-богини весны. И она видела, как в глазах Гермеса росла боль.