Кассандра поднимает голову и распахивает глаза. Голос этот она узнаёт сразу. Слишком запоминающийся: хриплый и низкий, совсем не подходящий ни к божественной нежной внешности, ни к светлым волосам, ни к зелёным глазам. Так мог бы говорить пират или нищий, но никак не Создатель Ключей.
Ей страшно повернуться. Она этого и не делает, зато вся обращается в слух.
— Симуляция, — продолжает Алетейя. — Сбой в системе? Необходимо перезаписать твой код. Ты не…
— Ты очень скучная. И, если не прекратишь, то я решу, что ещё и ограниченная. Переписать мой код, надо же… Друг мой, как ты себя чувствуешь?
Кассандра молчит. И не поворачивается — по щекам текут слёзы, море которых она выплакала в муляций. Над телом и остывающим золотом.
Шагов она не слышит, но его приближение чувствует спиной. Гермес, — это же Гермес, только у него такой голос, только он называет Кассандру «друг мой», — садится к ней. Спиной к спине. Ощущения от этого такое же, как и когда Кассандра случайно прошла сквозь Алетейю: щекотно, немного холодно и тепло одновременно, щиплется. Приятно, в целом.
— Ты неучтённый фактор, — изрекает наконец Алетейя, так и не подошедшая ближе. — Тебя не должно быть.
— Но вот я здесь. На какие чудеса способны боги!
— Ты не бог.
— Я — нет, — послушно соглашается мужчина. — И ты нет. Но мы не одни в этом отвратительном месте.
Кассандра немного поворачивает голову. Совсем чуть-чуть, чтобы боковым зрением увидеть светлые кудряшки и золотой отблеск чешуйчатого доспеха. И немного сияния, совсем как от Алетейи.
Сердце обливается кровью и счастливыми слезами одновременно.
— Я нашёл ключ, Кассандра, — улыбка слышится даже в его голосе. — Посмотрим теперь, каким бывает настоящее бессмертие.
========== Лейла ==========
— Скоро всё закончится, — говорит Кассандра.
— Мы долго к этому шли, — соглашается Гермес.
Алетейя молчит. Она вообще много молчит, как раз с того момента, как симуляция Гермеса оказалась хитрее настоящей ису и просто записала себя в память Жезла. Кассандра, несмотря на прошедшие столетия обучения и объяснений, так и не поняла, как у Гермеса это получилось. Возможно, дело было в её собственной ограниченности; она давно смирилась, что некоторые вещи ей не познать никогда. Или же Гермес просто не слишком старался вдаваться в подробности, что скорее всего.
Кассандра оказалась отличной ученицей.
Шли года, они скапливались в десятилетия и срастались в столетия. Умер Икар, ушли в вечные моря Варнава и Адрестия, поколения сменялись с пугающей скоростью. Греция пала, Египет пал, Рим пал. Кассандра и заключённый в Жезл Гермес ходили по миру, изучали его, срастались душой и сердцами; Алетейя молчала, лишь изредка напоминая бывшей мистии, что она не более чем Хранительница.
Только больше не говорила о том, что Кассандре суждено вечно страдать и быть одинокой. Потому что у гречанки был Гермес, её личное волшебство.
Трисмегист не слишком тяготился своим положением; лишь раз посетовал, что не может коснуться Кассандры.
— Так и не потрогал твои волосы, хотя хотелось, — улыбнулся Гермес; в уголках глаз собрались крошечные морщинки. — Они мягкие?
— Жёсткие, как собачья шерсть.
— Отличное сравнение. Очень романтичное.
Они познавали мир, прорастая в него. Наблюдали историю, помогали по мере возможности, но всё же старались не вмешиваться в историю больше положенного. Встретили Гермеса, — «настоящего», рождённого в этом мире, — но не стали тревожить его не-божественный покой своим появлением, а тихо прошли мимо. Чисто из озорства.
Время неслось вперёд колесницей Аполлона. Только вперёд, расчерчивая небесный свод огненными всполохами. И вот в один из дней, когда Кассандра вернулась в залы Атлантиды, она поняла: уже скоро.
Они наблюдали за Лейлой издалека. Как она расположилась напротив огромного морского окна, как ползала по стенам, залезая в самые дальние уголки залы, как искала вход в Атлантиду. Как то и дело ныряла в симуляции и смотрела на жизнь Кассандры.
Это даже интимно не было. Сама Кассандра едва помнила, что было в те времена. Хорошо вспоминались Икар, Варнава, Гиппократ, Геродот и Сократ.
Алкивиад? Мальчишка… не послушался её совета, мудрости в его правлении было маловато. Больше хитрости и обмана — но ведь он весь был в этом. Смысл требовать от змеи не шелестеть чешуёй?
Это было так давно…
Сколько одежды на Кассандре истлело — не сосчитать. Не осталось и воспоминания о любимых доспехах, приходилось следовать моде и не выделяться из неё. Но всё равно, Кассандра предпочитала мужские модели. Практичнее и удобнее, почти во все эпохи.
— Волнуешься?
Гермес встал с ней плечом к плечу, лицом к закрытым дверям из Тронного Зала. Кассандра сжала Жезл и прикрыла глаза.
— Немного. Что будет с тобой после моей смерти? После того, как закончится моё путешествие?
Гермес хмыкнул.
— Наше. Наше путешествие, — повторил он, посмотрев на Кассандру. — Оно никогда не было только твоим, что бы ни говорила Алетейя.
— И всё же?
Трисмегист не поскупился на тяжёлый вздох.
— Ничего не будет, Кассандра. Путешествие закончится — вот и всё. Я уйду за тобой.
— Потому что я вытащила тебя из симуляции?
— Потому что нет никакого смысла в бессмертии, если тебя нет рядом.
Кассандра улыбнулась и протянула руку. Гермес положил свою ладонь поверх её. Стало щекотно, тепло и холодно, покалывало электричеством и счастьем.
— Геката была не права, — сказала Кассандра, улыбаясь ещё шире.
— Она ошибалась во многом. Но о чём говоришь ты?
— Нет ничего ужасного в любви бога и смертного.
Гермес рассмеялся. Хрипло и громко, как умел только он.
— Как верно подмечено! Идём, — он в предвкушении потёр руки. — За все наши приключения мы получим отличное посмертие.
— Или головомойку от Аида.
— Или так. Вперёд же, моя богиня.
Элизиум ждал их. Теперь уже по-настоящему.