Вика умела делать доклады. В конце концов как-то же она смогла убедить руководство «Кроноса», что именно ей удастся создать стабильный проход между мирами. Не ударила в грязь лицом она и в этот раз, так что несчастной беженке в тот же день было предложено занять гостевые покои во дворце. План «Не соваться на глаза влиятельным ублюдкам» был давно пересмотрен. Война внесла свои коррективы, но под крылом самой королевы, на нём и вовсе можно было поставить крест, что Вика, с лёгкой душой и сделала. Теперь она не боялась, ибо помимо королевской защиты сомнительной ценности у неё была реальная сила, да такая, что дух захватывало. Так что оставалось только свыкнуться с тем, что её окружают иди… люди, не очень стремящиеся к углублённому пониманию того, как работают вещи, но… так было и в прошлом мире, тут без изменений.
Единственное, что ещё доставляло неудобство, так это то, что приходилось разговаривать с другими людьми. И их с каждым днём становилось всё больше. Кому-то сильно не нравилось то, как резко она из «грязи» взлетела по иерархии двора. Более того, находились люди, говорившие ей это в лицо. Наименьшее из зол. То были либо совсем идиоты, либо озлобленные бывшие «подружки», либо ещё кто-то. С ними Вика была относительно откровенна. Были те, кто, напротив, пускался в откровенное лизоблюдство уже перед ней. С ними приходилось держать ухо в остро. Опять же ничего серьёзного кроме пары попыток выставить её неуклюжей в публичном поле, на которые Вике было откровенно плевать. А каждую новую сплетню о своих любовных похождениях со слугами, со стражей, с крестьянами она со смехом сама же и рассказывала королеве.
Самое неприятное, что с ней случилось за время пребывания во дворце — это неудачная попытка исказить её волю и восприятие при помощи какого-то артефакта. С летальными последствиями для непосредственных исполнителей, самого артефакта и интерьера какой-то части помещения замка. Вика тогда реально разозлилась и перестала сдерживаться. Тогда всё вроде бы удалось замять. Но… однажды утром замок постигла ужасная весть о жуткой смерти одного из верных сынов и защитников королевства. Неизвестный проник к нему в имение под покровом ночи и буквально разорвал несчастного на двое от паха до шеи… используя посторонний предмет, оставшийся на месте преступления… Вика ужаснулась вместе со всеми, поогорчалась, посетовала на то, что убитый тратился не на то, а надо было на охрану и… на этом недовольные внезапно кончились, лишний раз подтверждая вечную аксиому про добро и кулаки.
Свою… ауру… Вика всё-таки переборола, поначалу держать это в себе было действительно сложно, но с каждым днём интервалы увеличивались, а уровень контроля при сохранении эффекта уменьшалась. Так однажды Вика проснулась и поняла, что отныне свою… притягательность она должна активировать самостоятельно. Радости не было предела, а королева, узнав об этом тут же нашла этому применение. Дело в том, что ей уже некоторое время приходили любовные послания от некоего герцога Мортимера, что остался в столице вместо регента приглядывать за порядком. Притом дело обстояло таким образом, что да, это было действительно нужно, но вот патент на право осуществления подобной деятельности герцог показывал только узкому кругу доверенных лиц, в которые королева не входила. Плюс, так получилось, что сам герцог путался в датах, когда именно король дал ему положенные права и обязанности. В последствии его величество действительно подтвердил полномочия сэра Мортимера, но сделал это уже находясь в походе и больше вынужденно, потому как никого более родовитого в Гиране больше не оказалось, ибо все ушли с ним.
Следовало признать, что его светлость действительно не терял времени даром ни по одному из моментов. Заменил стражу на своих людей везде, где только смог, навёл порядок на улицах, организовал сбор на поддержку похода армии и формирование новых обозов, регулярно отправляемых королю и… начал забрасывать её величество всякого рода письмами с заверениями в том, что она может во всём, во всём на него положиться. Время шло, содержание писем становилось всё интереснее и вот его светлость признаётся королеве в вечной любви и просит вечерней аудиенции, чтобы лично это продемонстрировать. Разумеется, тайно, чтобы не нарушить священный облик королевы Гвенивер.
И королеве это было действительно лестно, вот только ей давно уже перевалило за шестой десяток. Магя и эликсиры исправно поддерживали её в здравии и красоте, но она не обладала Мастерством… А трое детей, возраст и нажитый опыт придворной жизни всё-таки заставляли её усомниться в искренности посланий. Так что впервые за жизнь Виктории её «дар» действительно мог послужить во благо.