Здесь и коренился один из недостатков теста – если человек верил в правдивость своих слов, ватан указывал, что он говорил правду.
– Пока все точно,– произнес Фрайгейт.– Я читал биографию Дика, когда жил на Земле.
– Ты когда-нибудь обманывал других людей? – спросил Нур.
– Нет,– с усмешкой ответил Бертон.
На поверхности ватана возникла черная извилистая полоса.
– Субъект говорит неправду,– сообщил Нур компьютеру.
На экране появилась надпись: «ПРЕДВАРИТЕЛЬНО ПОДТВЕРЖДАЮ».
– Ты когда-нибудь лгал другим людям?– еще раз спросил Нур.
– Да.
Черная полоса, похожая на молнию, исчезла.
– Это ты способствовал исчезновению Логи?
– Нет.
– Ты знал о том, что кто-то планирует уничтожить Логу?
– Я ничего об этом не знал.
– Пока твоя искренность не вызывает сомнений,– сказал Нур, взглянув на экран.– Ты догадываешься о том, кто мог убить Логу?
– Нет.
– Ты рад, что Лога исчез?
– Вот же дьявол!– воскликнул Бертон.
Он мог видеть на экране изображение своего ватана. При последнем вопросе тот засиял оранжевым цветом, который на миг перекрыл все остальные оттенки.
– Ты не должен задавать такие вопросы!– сказала Афра Бен.
– Да, черт возьми, здесь ты перегибаешь палку!– возмущенно добавил Бертон.– Нур, ты такой же негодяй, как и все другие суфии!
– Итак, ты рад исчезновению Логи,– спокойно констатировал Нур.– Я это подозревал. Но твои чувства разделяют многие. Когда мы поменяемся местами, ты смело можешь задать мне этот вопрос. Возможно, где-то глубоко в своем животном уме я тоже рад его смерти.
– Ты, наверное, хотел сказать, в подсознании,– шепотом поправил его Фрайгейт.
– Как его ни называй, суть одна и та же – животный ум.
– А я не понимаю, чему здесь можно радоваться,– сказала Алиса.
– Так уж и не понимаешь?– язвительно вскричал Бертон.
Алиса отшатнулась и поспешно отошла в сторону.
Доказав свою непричастность к убийству, Бертон вышел из стеклянного куба и приступил к допросу Нура. Когда мавр очистил себя от подозрений, в комнату с прозрачными стенами вошла Алиса. Бертон не осмелился спрашивать ее о чувствах, вызванных смертью Логи. Но он сомневался, что гибель этика доставила ей какую-то радость. Скорее всего, она еще не задумывалась об огромных возможностях, которые сулила им башня, иначе ей стало бы ясно, почему некоторые из ее спутников к своему стыду находились в приподнятом настроении.
Когда остальные поочередно ответили на предложенные вопросы, Нур покачал головой и бесстрастно сказал:
– Во время допроса Лога тоже прошел этот тест, хотя он лгал налево и направо, словно заправский дипломат. Возможно, один из нас знает, как управлять своим ватаном?
– Я в это не верю,– ответил Терпин.– Чтобы обмануть тестирующие устройства, необходимы навыки и знания, которых у нас нет. Нам не удалось изменить ни одной команды в компьютере. Так что уж тут говорить об управлении ватаном! Я думаю, мы просто теряем время, оскорбляя друг друга беспочвенными подозрениями.
– Если я тебя правильно понял, ты сетуешь на то, что мы недостаточно умны,– сказал Нур.– Однако это не совсем верно. Мы умны и сообразительны, но нам не хватает определенных знаний.
– Об этом я и говорил. Мы пока еще тут ничему не научились.
– Три недели – это большой срок,– произнес Бертон.– За такое время усердный человек мог многое узнать от главного компьютера.
– Я не верю во всю эту чепуху,– ответил Терпин.– Компьютер не стал бы учить тому, как хитрить и переделывать команды Логи.
– Мы можем пройти сканирование наших мыслей за последние три недели,– сказал Фрайгейт.– Оно займет много время, но, возможно, ответит на некоторые вопросы.
– Нет, я не согласна!– страстно возразила Алиса.– Это осквернение чувств, еще более мерзкое, чем изнасилование! Мне даже противно думать о таких вещах. И я не позволю рыться в своих мыслях!
– Мы понимаем ваши страхи,– сказал Нур.– Но…
Компьютер мог отобразить их воспоминания в виде непрерывного фильма, который прокручивался бы в обратном направлении вплоть до момента зачатия. Процесс имел некоторые ограничения, поскольку мысли воспроизводились на экране как неопределенные образы и символы. Кроме того, память вела селекцию событий и часто исключала информацию, которую считала неважной для человека. Тем не менее, такой пересмотр отражал почти все, что субъект проверки видел, говорил и слышал. При желании особые устройства передавали зрителю запахи, вкусовые и тактильные ощущения, а также эмоциональный настрой, которой присутствовал в воспоминании.
– Я не хочу, чтобы вы рассматривали меня, сидящую на унитазе,– продолжала возражать Алиса.
– Никто из нас не хочет видеть там ни тебя, ни себя,– ответил Бертон и смущенно засмеялся.
Его смех напоминал шлепание камня, который прыгал по воде.
– Каждый из нас время от времени издает интимные и порою неприличные звуки, а некоторые, возможно, занимаются онанизмом от тоски. Я думаю, Марцелин и Афра тоже будут против демонстрации их ратных подвигов в постели. Но нам и необязательно на все это смотреть. Мы прикажем компьютеру выбирать для просмотра только то, что нас интересует, а все остальное будет опущено как ненужный материал.