„Учиться надо, вот что!“ — сказал Марк. — „Сначала учиться, а потом мир преобразовывать, а не наоборот“.
Так и дружил Марк с Леной. При всем ее крайнем радикализме — чистая, хорошая девушка.
И дружба с Наташей. Эта пичуга, как и Лена, хотела быть передовой. Марку было хорошо с ней, легко. Но однажды случилось так, что обе нанесли ему удар. В один и тот же день. Утром Наташа поймала его за рукав. Увлекла в дальний конец коридора. Шаловливая восемнадцатилетняя хохотунья, она на этот раз была очень серьезной. Даже впадала в торжественный тон. Спросила:
„Правда ведь, Марк, ты мой самый большой друг?“
„Ты мне всегда задаешь этот вопрос, когда готовишься сказать что-нибудь ненужное. Говори лучше без подготовки“, — сказал Марк.
„Я тебе скажу“, — понизила Наташа голос. — „Ты ужасно неправ, защищая старое. Все наши девушки считают тебя отсталым в вопросах новой морали“.
„И ты, Наташа? И ты в передовые записалась?“ — воскликнул Марк.
„Я всегда была передовой. Если хочешь знать, так я, Марк, всегда была убеждена, что иметь мужчину так же просто, как выпить стакан воды“.
Марк зажмурил глаза. От Наташи он такого еще не слышал.
„А ты имела?“ — спросил он. — „Имела ты мужчину?“ Наташа зарделась. „Поверь мне, это совсем просто. Стакан воды выпить“, — упрямо сказала она.
„Ты — дура!“ — зло проговорил Марк. — „Это выражение — просто, как стакан воды — ты у Колонтай подхватила. Для той это действительно просто. Может быть, для нее стакан воды выпить даже труднее, чем переспать с мужчиной. Это она называет любовью пчел трудовых. В ее постели побывали аристократы и матросы, генералы и извозчики. Женщина внеклассовая. Ей легко было написать грязную фразу, за которую цепляются вот такие, как ты, девушки с сырыми мозгами“.
Марк был сердит на Наташу, а та, зардевшись, проговорила:
„Правда, об этом стыдно говорить. Но ведь все говорят. В этом новый человек проявляется. Ведь так, Марк?“
„Хорошо, что тебе еще хоть стыдно“, — сказал он.
„Ты никому не рассказывай, а то засмеют меня“, — попросила она.
„Чего не рассказывать? Что это просто, как стакан воды?“
„Нет, не рассказывай, что я призналась, как мне стыдно говорить об этом. Будут считать отсталой“.
После Наташи, Лена. Предложила погулять. Нахмуренное, решительное выражение глаз. Вскинутая вверх голова. Видно было, что разговор задумала серьезный. Марк шагал рядом. Им всё еще владело тяжелое чувство, оставленное в нем Наташей. Шли по саду. Днем в нем мало гуляющих. Радостная тревога вошла в Марка. Показалось, что Лена позвала его, чтобы заговорить так, как он хотел, ждал.
„Я хочу с тобой поговорить откровенно“, — сказала она. — „Уже давно собираюсь, да всё как-то не получалось“.
Марк молчал.
„Ты читал уже?“ — спросила Лена.
„Что?“
„Без цветов“.
Да, Марк читал. Эта повесть только что появилась. В ней срывались последние покровы с любви. С цинической откровенностью старик-писатель описывал отношения без цветов. Со старческой блудливостью смаковал подробности. Да, Марк читал. Стыдно, противно, тревожно было, но читал. Последнее откровение.
„Это то самое, о чем я тебе всегда говорила!“ — сказала Лена. Голос дрожал. — „Нам надо покончить со старыми представлениями о любви и о прочей ерунде. Если я, как женщина, чувствую к тебе влечение, то ничто не может мне помешать принадлежать тебе“.
Надежда в Марке погасла. Стало скучно и противно. Скорее всего, Марк любил Лену, но какая любовь может выдержать то, что она говорила ему?
„Не мямли, Марк“, — нападала она. — „Всё совершенно ясно и понятно. Я ведь вижу, что ты чувствуешь влечение ко мне. И я к тебе чувствую. Мы с тобой новые люди, Марк“.
Лицо Лены заливала краска. Подавляла смущение. Девушка нового мира, ей казалось, что именно так надо разговаривать. Марк молчал.
„Ах, ты удивительный мещанин, Марк! Пережил много, а всё как-то странно на вещи смотришь. Ищешь несуществующей красоты отношений. Одним словом, я согласна“.
„Что?“ — не понял он. — „На что ты согласна?“
„Согласна принадлежать тебе“.
Здесь уместно высказать авторское утверждение — Лена действительно любила Марка. Если бы не любила, сказать такое не решилась бы. Беда состояла не в том, что и как она сказала, а в том, что поколение Лены и Марка было духовно беспризорным. Его пробудили к жизни, привили разрушительные свойства революции, но созидательных идей не дали. Уничтожив прежние понятия о красоте человеческих отношений, новых не создали. Оставили человека голым на голой земле.