В комнату вошла мама с тарелкой хлопьев в молоке и уселась на диван. На голове у нее была копна выжженных химией светлых волос, сквозь которые пробивались отросшие черные корни. Щеки покрывал нездоровый румянец — следы вчерашних посиделок у старой подружки Аллы. Мама вздохнула и покачала головой, глядя на меня. А я, естественно, сидел в VR-шлеме, как истукан. На мониторе светился экран загрузки — красный портал в поле и надпись: «Боги не играют по правилам».
— Это новый шлем виртуальной реальности, — пояснила Анька, — помните, мы вам рассказывали…
— Помним-помним, — отмахнулся папа, — все уши прожужжали с этим шлемом.
— Ну, и чего мы тут собрались? — спросила Ульяна Исааковна. — Смотреть на заставку?
— Это загрузочный экран, — ответила Анька. — Сашка перешел на следующий уровень, надо немного подождать.
— Интересно, — сказал Виталий Борисович, жадно отхлебнув из бутылки.
— А ты уже с утра закладываешь за воротник?..
— Да не начинай ты.
Виталий Борисович обиженно отвернулся. Как говорится: вот и поговорили. Молчание затянулось. Анька поежилась на стуле от неловкости. Она обычно не встревала в споры и вела себя как мышка, но сейчас ее просто распирала радость за меня. И она не выдержала.
— По всему миру было разослано двадцать пять тысяч шлемов виртуальной реальности, — затараторила она. — Это совершенно новая разработка, где воспринимаемый мир не отличается от реальности: человек впадает в некое подобие транса, где игровая вселенная дополняется мозгом до полного соответствия нашему миру. Так написано в инструкции. Память теряется, и, кажется, что человек заново родился, но при этом сохраняется моторная память и речь. Это будущее игровой индустрии — полное погружение. Сегодня утром началась Игра — все прошли карантин, где бились с ботами, и сейчас встретятся в поединке друг с другом. Миллионы людей следят за игроками. Если все пройдет благополучно, то…
— Саш… — позвала Ульяна Исааковна с опаской.
— Не трогайте его, — перебила Анька, — он ничего не слышит. И тут написано, что это опасно.
— Мне это не нравится, — сказала мама.
— Не боись, — махнул рукой Виталий Борисович, — все будет хорошо.
— Ты пива выпил, и тебе уже хорошо…
— Не волнуйтесь, — перебила Анька, — Сашка выйдет, когда закончится игра. Это так интересно! Представьте только, время для него идет как во сне — ему кажется, что он проживет целую жизнь! А на самом деле пройдет всего несколько часов.
— Ничего себе у вас игры, — сказала Ульяна Исааковна.
Ну, и как же без бабушки? Октябрина Владленовна зашла в комнату. Она привычно поджала тонкие синие губы и осмотрелась в поисках места. Сесть можно было на диван или на табурет. Но… ей должны были уступить место. Виталий Борисович пробурчал что-то с набитым яичницей ртом и пересел на диван. Октябрина Владленовна тут же заняла его место. Последней вошла Стелька и не долго думая примостилась у Аньки в ногах.
И тут как назло загрузилась игра. Появился Сашка.
— Срань господня! — проскрипела бабуля. — Автор этого явно страдает какими-то извращениями.
Прочитал?! Понравилось и ждешь проду — оставь коммент, поставь лайк или сделай репост! Ведь тебе это ничего не стоит, а мне приятно.
Боги, вы ли это?
Я очнулся в сырой придорожной канаве. Вскочил, что ошпаренный, и огляделся. Позади шумел лес. Через дорогу, разбитую телегами и лошадьми, зеленел луг. Там мирно паслись овечки. На холме крутилась мельница. Неплохо, но на райские кущи не похоже. Где боги? Вот он я, встречайте.
— Мать-перемать! — женщина в грязном крестьянском платье взвизгнула. — Глянь, Фройль, что за чудо вылезло из канавы.
— Дура ты, Элли. Это гость нашего барона, — сказала вторая и положила на дорогу мешок.
Я развернулся к ним и предстал во всей красе: высокий, сильный, голый.
— Ого! — в один голос воскликнули женщины, и опустили глаза намного ниже середины моего тела.
С минуту мы рассматривали друг друга. Женщины в основном смотрели в одно место, а я изучал их намного тщательней. Это были неказистые простолюдинки с мужскими натруженными руками в полинялых платка и грубых штопаных платьях. Как-то по-другому я представлял богов: красивые, высокие, сильные — как я, в общем.
В мешке хрюкнул поросенок. Женщины отлипли от моего тела.
— Ты, это, прикрылся бы что ли, — сказала Фройль.
Я осмотрел себя. Что им не нравится? Белый шрам на месте раны или коготь Синеглазого на большом пальце правой руки? Я сделал его себе на память, и как оружие он ничего — острый загнутый серп.