Лейтенант открыл глаза, непроизвольно повернулся чуть вправо. Картина боя снова предстала перед ним. Вот из дыма выплыла его машина. Интересно, — отстранённо и совершенно безразлично подумал Зимин в тот момент, — если я здесь, то кто там, вместо меня? И тут же что-то подсказало: и там, в танке, тоже он. Но странное чувство раздвоения не испугало и не взволновало. Даже наоборот, стало как-то безразлично.
В лобовую часть башни ударила немецкая болванка. Не причинив машине никакого вреда, рикошетом, ушла вверх, в небо. Лейтенант отчётливо видел, как за снарядом струится тепловой след. И это было намного интереснее, чем то, что творилось внизу. Болванка поднималась всё выше, выше, и, одновременно, всё медленнее и медленнее: сила притяжения Земли не допустило, чтобы снаряд покинул планету. Тепловой след пропал. Снаряд на тысячную долю секунды завис в воздухе, как бы раздумывая, как поступить дальше, после чего рухнул вниз.
А там продолжался бой. Зимин видел, как загорелась машина Федьки Терёхина. Как встала «тридцатьчетвёрка» Круглова, из неё повалил дым. А вот и второй снаряд, достал его «Варвару», сорвал топливные баки. Вспыхнул движок. Хорошо, речка оказалась рядом. Машина тут же нырнула в воду.
Зимин видел, как из башни танка выскочил башенный стрелок, Петро Хватов. Кинулся тушить огонь. От машины повалил то ли дым, то ли пар: сверху невозможно было разобрать. А где же я? — подумал Зимин и….
— Командир, подъём! — Механик Меньшов склонился над лейтенантом. — Комбат передал по машинам готовность. — Водитель перекрестился мелким крестом. — Кажись, началось….
«Варвара», подминая под себя тонкоствольные, молоденькие берёзки, вырвалась из леса на простор и на полном ходу устремилась в гущу предстоящего сражения. Зимин, сидя в башне слева от стрелка, сквозь смотровые щели, внимательно изучал панораму предстоящего боя: где пригорок, где овраг, где ровная, хорошо простреливаемая местность — в бою, особенно ближнем, всё пригодится. Бугорок от вражеского снаряда спасёт, овражек спрячет.
Ночное видение на время вылетело из головы лейтенанта. Предстоящий бой завладел всем существом командира.
Впереди появился немец. Десятка два тяжёлых машин пёрли, как показалось Зимину, на одинокую «Варвару».
— Меньшов, оборотов не сбрасывать! Хватов, заряжай!
Танк выскочил на более — менее ровную площадку, содрогнулся от выстрела и с новой силой устремился вперёд.
Справа от «Варвары» проскочил танк комбрига. Ушёл вперёд. Зимин увидел, как с правого борта машина разорвался снаряд, но «тридцатьчетвёрка» продолжала упорно нестись на врага.
— Ты гляди… — Весело хмыкнул Зимин и тут же заорал. — Хватов, не спать!
Машина нырнула в овражек, снова выскочила на ровную местность. За это время, как отметил лейтенант, с правой стороны их успел обойти танк командира взвода. Вот он вырвался вперёд. И вдруг вспышка: вражеский снаряд пришёлся в левую сторону машины старшего лейтенанта Алтынбекова. Танк вздрогнул: сорвало гусеницу.
Зимин с силой тряхнул головой: что за наваждение? Он не помнил сна, но чувство было такое, будто с ним нечто подобное происходило раньше. Сейчас, мысленно сказал сам себе Зимин, танк не остановится, поползёт дальше. И точно, машина командира подразделения продолжила движение, оставляя за собой вдавленную в землю полоску металла.
Чертовщина какая-то… — уже вслух ругнулся Зимин, с силой протирая глаза грязной рукой.
— Что? — отозвался в переговорном устройстве Меньшов, но лейтенант не ответил ему.
Из-за машины Алтынбекова показался ранее невидимый для Зимина танк Ваньки Конюхова.
Сейчас он выстрелит в «тигр» и попадёт в топливные баки. — Подумал Зимин, и всё сбылось именно так. «Тигр» загорелся.
— Командир, — послышался голос Меньшова, — куда мне «Варьку» пристроить?
— «Тигр», видишь, горит? Давай в дымовую завесу.
— Понял!
«Варвара» на время спряталась от вражеских танков. Спустя минуту машина снова вырвалась на свежий простор. Первым же выстрелом Хватов, как говорил Меньшов, «прищучил» немецкого «тигрёнка».