До тех пор, пока на его блог-страничку не вышла она — чуть-чуть печальная, но не разучившаяся смеяться, нежная и умная… Неподражаемая Апата.
…Локи:
…Я всего лишь стараюсь разобрать все плюсы и минусы как со своей точки зрения, так и с точки зрения предполагаемого оппонента…
Апата:
А как вам удаётся занимать чужие точки? Для этого нужно, как минимум, прогнать того, кто на ней до этого стоял:)…
Вероника Суржикова давно научилась смотреть на себя в зеркале отстранённо, как, скажем, на соседку по коммуналке. Отражавшаяся тётка тридцати с хвостиком лет с татарским разрезом глаз, мясистыми ноздрями и чересчур выпуклым лбом не имела к Веронике никакого отношения.
Вопрос, как могла природа допустить такое несоответствие между содержанием и формой, перестал волновать ее много лет назад.
Вероника была слишком умна, чтобы сетовать на несправедливость, и какое-то время относилась к своей внешности с мрачноватым юмором, пока в конце концов не решила просто забыть о неказистой оболочке и сосредоточиться на своём прекрасном внутреннем «я».
Чтобы лишний раз не показываться себе на глаза, Вероника удалила все зеркала, кроме одного, висевшего в ванной над умывальником. Мутного отражения в полированной дверце шкафа ей вполне хватало, если зачем-то нужно было увидеть себя в полный рост.
Одежда и разного рода аксессуары, призванные украшать женщину, не волновали Веронику. Она также не верила в волшебство макияжа и даже считала применение его унизительной и бессмысленной попыткой замаскировать плохой товар красочной упаковкой. Экономя на продуктах красоты, Вероника смогла позволить себе более изысканные удовольствия: супер-навороченный лэптоп со всеми возможными «апгрейдами» и самую скоростную интернет-связь.
С тех пор внешность обладательницы этих сокровищ и вовсе утратила актуальность.
Выбрав для своего интернет-образа лицо одной из самых красивых женщин планеты и имя Апата, которое как бы обнуляло эту маленькую ложь, Вероника вышла в сетевой свет.
Виртуально-параллельный мир оказался для неё самой естественной средой обитания. Этот мир был органичен и чист, как дикие джунгли, как океан. В нем исчезали все условности, разделения по каким бы то ни было внешним признакам или общественному статусу. Каждый существовал там по своим законам, согласно собственному «я», подтверждая замечательный парадокс человеческого общения: выражать себя гораздо легче, когда лица не видно, когда оно спрятано под крошечным квадратиком аватарки.
«Свобода личности под чужой личиной» — так Вероника определяла сетевое общение.
Ей нравилось бродить по бескрайним, существующим вне всяких географий чащобам, выискивая любопытные топики и оставляя острые, как зарубки или, напротив, мягкие и осторожные следы-комментарии, в зависимости от характера собеседника и собственного настроения.
Далеко не каждый удостаивался внимания Апаты, которая становилась всё более искушённой и пристрастной. Она быстро научилась отделять зерна от плевел и перестала откликаться на пустопорожний «троллинг» и никчёмный «флуд».
В беседах о «женском-семейном-детском» Апата не участвовала, не находя ни слов, ни мыслей для предложенного контекста. Даже начиная с «культурно-интеллектуального», сетевые умницы чаще всего сводили диалог к «гормонально-менструальному», и очень скоро Апата утратила интерес к представительницам родного гендера, оставив лишь парочку виртуальных подружек.
Общаться с мужчинами было куда увлекательнее, но и этот социум подвергся жесткой и беспощадной классификации. Попавший в одну из пяти «черных» групп Вероники-Апаты полностью терял шанс на общение с нею. Беда была в том, что подавляющее большинство как раз и принадлежало к этим печальным категориям:
Вечно недовольный и разочарованный во всём, кроме себя. Потоки неконтролируемого и неуместного сарказма в его постах перемежаются глубочайшей обидчивостью.
Тщательно скрываемая жажда признания и полное отсутствие чувства юмора.
Скорее всего, страдает запорами и вздутием живота.
К женщинам относится с презрением, считая их глупыми и продажными.
Сеть использует для выброса застоявшегося дерьма.
Выросший на КСП весельчак и балагур. Кладезь сермяжных истин и любитель природы.
Обожает уменьшительно-ласкательную форму: «водочка», «пивко», «котейко», «банька с веничком», «девчушка», «речушка», а также словечки: «дык», «ёма», «эхма», «оба-на».