Выбрать главу

Ник Гернар, Юлия Горина

Боги, пиво и дурак

* * *

Глава 1. Хуже может быть всегда

Самый простой способ отвязаться от назойливых расспросов и ценных рекомендаций со стороны — это прикинуться спящим.

К счастью, в самолете это сделать просто. Так что я запихнул наушники поглубже и закрыл глаза, отвернувшись к иллюминатору.

Все. Я сплю.

Нет, я не осуждаю возбужденную радость моих приятелей, и даже на Ленку не злюсь, хотя она порядком нагрузила меня своей детской непосредственностью.

Им хорошо, у них существуют такие понятия, как «отпуск» и «выходной». А мне стоит только подумать о том, как я перестану думать о работе, как все на свете ломается, выходит из-под контроля и накрепко забирается в голову с новой силой.

Вот и сейчас я чуть было не опоздал на самолет, потому что складу внезапно и вдруг потребовалось устранить проблему, о которой я сам вот уже полгода рассказывал начальству.

Вообще странная штука эта сучья жизнь. Сначала напрягаешься, чтобы получить образование. Потом — чтобы найти себе работу поприличней и бабу поприятней. И все это для того, чтобы сделать свою жизнь лучше.

А потом все идет к черту. И ты не замечаешь, как вместо того, чтобы кататься на хорошей машине, спать с женщинами и тратить деньги, ты херачишь на работе сутками. А машина вместе с бабой, квартирой и еще черт знает с чем трахают тебе мозги. И тратить ты уже начинаешь не только деньги, но и нервы. И при этом пытаешься делать вид, что процесс доставляет тебе удовольствие. Надо что-то менять в своей жизни.

Может, для начала бросить курить?..

Мысли постепенно теряли стройность, и я начал сонно проваливаться в кресло.

Очнулся я от того, что кто-то безжалостно вырвал у меня наушники.

— Даня, Даня!!! — ленкин визг после расслабляющего чила звучал, как железо по стеклу. — Даня, да посмотри ты!..

Самолет вдруг качнулся, будто провалился в воздушную яму. И в следующий момент истошно завизжали все. Кто-то вскочил со своего места, кто-то пригнулся, закрыв руками голову… Испуганная прехорошенькая стюардесса напрасно пыталась перекричать толпу.

Да что за нафиг-то?!

— Даня, что это?! — продолжала визжать Лена, вцепившись мне в руку, как кошка, и глядя в мою сторону такими глазами, будто увидела черта.

И тут до меня дошло.

Она смотрела не на меня. Она смотрела в иллюминатор.

Внутри меня все похолодело, и я медленно повернул голову, готовый увидеть что угодно.

Но такого я все-таки не ожидал.

На удалении от самолета раскручивал свою чудовищную воронку черно-фиолетовый смерч. Он пронзал белую вату облаков внизу, опускаясь в нее тонким хоботом, и расширялся к верху. И сейчас этот смерч двигался прямо на нас.

Я — Даниил Кораблев. Мне двадцать семь лет, я программист и мне совершенно нечего вспомнить перед смертью!

Разве что как Дарк соулс прошел на платину. Ну и как в морду дал говнюку-научруку, навсегда покидая аспирантуру.

И все.

Ленка уткнулась в меня лицом, размазывая косметику по белой рубашке. Я обнял ее, как будто это могло от чего-то ее защитить.

И в этот миг из смерча в разные стороны ударили ярко-оранжевые молнии.

Бабах!

Самолет дернулся, как подстреленная птица. Сквозь децибелы окружающего шума я услышал, как кто-то в соседнем ряду начал читать молитвы.

А я уставился на приближающийся смерч, мысленно считая секунды, как на светофоре. Три, два, один…

И тут поток кадров остановился.

На фоне черно-фиолетового кошмара, надвигающегося на наш самолет, я вдруг отчетливо увидел полупрозрачный профиль. С той стороны иллюминатора будто бы сидела стеклянная женщина, немного склонив голову.

Призрак медленно повернулся ко мне, улыбнулся и потянулся ко мне сквозь стекло.

На мгновение лицо женщины потеряло прозрачность и стало живым.

Я видел её блестящие каштановые волосы, большие голубые глаза, сочный рот с маленькой темной родинкой под нижней губой и крупные серьги в форме дисков, усыпанных по кругу драгоценными камнями.

Улыбка призрака мягко коснулась моих губ, оставляя ощущение тепла…

И тут десяток огненных молний разлетелись в стороны от приближающейся воронки.

Бабах!!!

Женский образ пропал. Иллюминатор залила чернильная мгла, и в глазах у меня потемнело.

Удар — будто гранитная плита с размаху на плечи рухнула. Меня вжало в кресло, от боли перехватило дыхание, и я отключился.

Тогда я решил, что это конец.

Но я ошибся.

Я очнулся в том же кресле, с Ленкой на груди.