А следом за мной в спальню влетела королева.
— Вы не посмеете!.. — крикнула она, и в серых глазах запылало фиолетовое сияние.
Я обернулся.
— Ваше величество, вы же не допустите, чтобы принц нечаянно пострадал во время магической атаки?
Королева ничего не ответила. Только сжала белые тонкие пальцы, будто хваталась ими за ускользающую надежду.
Тем временем портальный трясущимися руками открыл зеркало перехода, а в кабинет ворвались гвардейцы…
— Не атаковать, у него мой сын! — раздался у меня за спиной голос ее величества.
— Обещаю, что позабочусь о нем, — сказал я. Потом впихнул в портал усатого толстяка и шагнул за ним следом с принцем на руках.
В этот раз мне повезло с переходом — он получился мягким. Хотя Альбе, похоже, от него подурнело, и бедняга захрипел и застонал.
А я, едва почуял ветер, сразу закричал портальному:
— Закрывай проход!..
Но было поздно.
Я стоял посреди ночи на заснеженной площади нашего города, вокруг бушевала метель, на руках у меня в бреду стонал принц — а из портала следом за нами один за другим начали вылезать королевские гвардейцы.
Глава 11. Серпом по сердцу
Когда я увидел, что враги уже тут, буквально на расстоянии вытянутой руки, то понял — конец сказке, ребята. Похоже, я крепко провалился в те самые врата, которыми все представители рода человеческого приходят в этот мир. И вместе со мной в распахнутое жерло этих врат дружно идут, взявшись за руки, все планы на спасение Януса и Фортуны, мечты Диса о благополучии королевства, и прочее, и прочее.
Потому что я банально не сумею отбиться. И спасти Альбу, следовательно, тоже не смогу.
Ведь чтобы попытаться призвать хоть что-нибудь, мне нужны как минимум свободные руки. А стоит только выпустить принца из рук, как в меня ударят сразу все атаки, какие только гвардейцы сумеют создать конструктами. И сдохну я в считанные секунды от несовместимого с жизнью конструктивного передоза.
Звучит, однако.
В отдалении справа от меня поблескивал лампадами храм Флоры. Слева чернел спячечным запустением храм Арахны. Позади застыл ночной патруль городской стражи. А прямо передо мной мерцал портал, из которого один за другим появлялись все новые воины. Держа наизготовку клинки и ухмыляясь, они медленно двинулись на меня.
Прижимая крепче к груди свою ношу, я сделал шаг назад. И еще один.
— Сдавайся, или сдохнешь! — крикнул мне гвардеец, у которого над головой медленно кружился угрожающий символ, похожий не то на тройку, не то на задницу.
— Аид?.. — с робкой надеждой в голосе позвал я своего покровителя. — Аид, если ты хотел мне помочь, то сейчас самое время!
Глядя во все глаза в черное небо над головой, я медленно отступал, в то время как повелитель царства мертвых и не чесался помогать мне.
Гвардейцы на мгновение напряглись, но тут же поняли, что никакой опасности нет. И, оскалив зубы в плотоядных ухмылках, они принялись растягиваться полукругом, намереваясь взять меня в кольцо, как волчья стая.
Мое сердце заколотилось так громко, что, наверное, его стук было слышно даже в «Жареном Лосе».
И тут меня осенило.
Нет, даже сейчас еще не все потеряно! Прямо сейчас и здесь, на этой площади, существует место, куда ни один гвардеец не рискнет последовать с мечом наперевес!
И почему я раньше об этом не подумал?
Вот только как туда попасть?..
Обжигая легкие ледяным воздухом, я втянул в себя воздух всей грудью и громко вскричал:
— Во имя нашего договора, владыка преисподней Аид, явись мне!
Голос и интонация у меня получились такие, что самому жутко стало.
А потом, глядя куда-то поверх голов своих преследователей, я дьявольски расхохотался и во всю глотку гаркнул:
— Убей их всех!..
Мужики вздрогнули и, как один, обернулись — в ту сторону, откуда должна была прийти неминуемая и жуткая кара.
А я, выплеснув всю свою энергию в ноги, рванул с места, как ужаленный в жопу Флеш. Свежий снег, укрывший площадь, белым облаком взвился позади меня. Одеяла Альбы заплескали краями, будто крыльями.
Черт, а он со всей этой постельной фигней не такой уж легкий, как мне показалось сначала.
Быстрей, еще быстрей!
— Держи ублюдка!.. — услышал я голоса за своей спиной. — Стой!..
А я втопил еще быстрей.
В сторону храма Флоры.
Взметнувшись по ступеням, я ткнулся в двери — и они послушно отворились. В лицо пахнуло густым цветочным ароматом и кадильным дымом. Жрицы с масляными лампадами в руках замерли, с опасением поглядывая на меня. А над статуей Флоры, возвышавшейся позади них, в воздухе медленно кружились розовые лепестки.
Твою ж мать, мог ли я когда-нибудь себе представить, что приду сюда по доброй воле? Даже не приду, а примчусь во все лопатки!