В такой творческой обстановке мы и принялись креативить на всю катушку.
Сначала Гай вообще не понимал, о чем идет речь, что такое «реклама» и для чего она нужна.
И я, окончательно и бесповоротно испорченный до мозга костей культурой потребления своего мира, методично и терпеливо принялся лишать его продажно-покупательской невинности.
Гай округлял глаза, стонал, охал, чесал затылок и время от времени задавал один и тот же вопрос:
— И что, это правда работает?..
Да, блин, еще как! И сиськи модели, и запотевшее стекло бокала с пивом, и даже раздражающе вездесущее напоминание об одном и том же товаре, и дурацкие слоганы. Все это — абсолютно рабочие приемы, если использовать их в правильном месте и правильное время!
Со стаканом коньячеллы в руке я разложил перед Гаем бумагу и принялся рисовать на ней развернутую презентацию проекта.
— Чтобы подобрать правильный прием, нужно сначала четко определить цели. Сейчас я их напишу…
— А что тут определять-то? — растерянно похлопал глазами мой бывший коллега, который вновь стал коллегой нынешним. — Цель одна: придать Нергалу сил.
— Точно. Но что может дать силу божеству? Смотри сюда. Память людей, вера, подношения. Так?
— Ну, вроде, — не очень уверенно отозвался Гай. — Только разве память о боге не то же самое, что вера?
Я хитро улыбнулся.
— О, спасибо аудитории за вопрос! Я с радостью на него отвечу!
Гай скривился.
— Не делай так — ты почему-то похож на зазывалу бродячего цирка.
— Ладно, — рассмеялся я. — В общем, я как-то видел одного древнего бога, который умудрялся выживать по большей части на одной только памяти. Причем по большей части о нем помнили только сами боги и жители донорских миров. И вряд ли кто-то в донорских мирах прям всерьез поклонялся ему. По крайней мере, в моем мире я такого культа не встречал. Можно помнить кого-то как… персонажа, образ, понимаешь? Но не относиться к нему всерьез. Типа ну да, была такая легенда и тому подобное.
— Вроде Дубины и Придурка из уличных комедий?
— Вот! Отличное сравнение. Вот мы и должны сделать Нергала таким Дубиной и Придурком, понимаешь?
Гай хмыкнул.
— Хорошо, что он в отключке и нас не слышит.
— Да нет, это как раз-таки плохо. Не будь он в отключке, не пришлось бы нам огород городить, — проговорил я. — Но вернемся к нашим баранам.
— То есть к Нергалу? — с двусмысленной ухмылкой добавил Гай. — Экий ты непочтительный, жрец и. а.
Я вздохнул, с укором посмотрел на приятеля.
— Во-первых, не «жрец и. а.», а «и. о. жреца», то есть исполняющий обязанности. А во-вторых, я имел в виду паству, которую нам предстоит привести к вере. Короче, мы должны хорошенько напомнить и людям, и другим богам о великом и неподкупном господе нашем Нергале. Благо, ему сейчас не требуется полное жизнеобеспечение, а всего лишь энергетический толчок, который помог бы застрявшему маятнику качнуться в нужную сторону. А воспоминания в свою очередь должны привести к вере. Она, как известно, бывает разной. Невинные верят радостно, отомщенные или спасенные — с благодарностью. А грешные верят со страхом.
— Самый действенный метод, кстати, — заметил Гай.
— Не уверен, — возразил я. — Вот ты из страха пришел к Нергалу? Или кошки, которые ему служат? На мой взгляд, страх хорошо работает, если больше деваться некуда. А в нашем случае излишнее давление в сторону запугивания может привести к паломничеству в храмы Чернобога, например. Богов-то целая куча, выбирай кого угодно. Но нам же так не надо? Поэтому я предлагаю сделать упор на радостную благодарность и веру в заступничество Нергала. «Богом стал моим Нергал, чтобы я спокойней спал», понимаешь? А не «Мне приснился лик Нергала — я постель всю обоссала».
Гай негромко рассмеялся.
— Во даешь! А ты в своем прежнем мире случайно не поэтом был?
Я хмыкнул.
Вспомнил строчки кода, спускающиеся лесенкой вниз. В самом деле, чем не Маяковский?
— Ну… что-то в этом роде, но не совсем, — отмахнулся я. — И последний момент, который нужно обсудить. Подношения.
— Нергал не принимает подношений, — сразу возразил Гай. — Только жертву. И теоретически мы могли бы это обеспечить, поскольку жрец имеет право быть связующим звеном между смертным и богом, которому служит. Но для этого нам нужно его благословение, или одобрение — называй, как хочешь. Без одобрения бога казнь преступника есть всего лишь убийство.
Я допил коньяк и закурил.
— Верно. Кроме того, мы-то с тобой не боги, и не знаем, за каким смертным какая сила прячется. Как напоремся на какого-нибудь любимчика Тора. И все. «Торец» нам обоим.
Гай заулыбался. Словечко «торец» в новом значении ему явно понравилось.
— Вот, значит, как. После твоего подробного разъяснения я впервые сообразил, зачем богам регулярные пышные празднества. Все эти лепестки роз, носилки, платье со шлейфом в пол-улицы, целое стадо коров и прочее.
— Так и есть. Праздник — самый простой и удобный способ напомнить о себе. Произвести впечатление и собрать приуроченные к празднику пожертвования.
— Но мы так не можем. У Нергала нет праздников. Возмездие не отдыхает и не веселится, оно не носит пышных одеяний и его нельзя подкупить дарами. Таков закон.
— А может…
— Не может! — сказал, как отрезал, Гай. — Иначе мы даже порадоваться не успеем тому, что он вернет себе здоровье и силу. Такого надругательства над своей репутацией Нергал не простит, даже не надейся. Поставить его на одну ступень со всякими Флорами и Арахнами? Да нас с тобой найдут в виде заготовки для жаркого на главной площади!
Я почесал затылок.
— А кстати, заготовка для жаркого — не такая уж плохая идея. Если при этом осквернить пару могил… А еще лучше — пыточную в Ямах. Слушай, да это же гениально! — вскричал я, охренев от внезапного озарения. — Главное, не забыть побрить свинью…
Гай посмотрел на меня, как на умалишенного. Правый глаз его нервно задергался.
— Ты это. Чего там себе в бокал набухал? Кого нужно побрить?..
Я расхохотался.
— Свинью, друг мой! Для эпичности еще бы напустить немного суккубской иллюзии…
— Нутром чую, что я об этом пожалею. Но зачем суккубской-то? Кое-что я и сам теперь могу.
Я охнул.
— Слу-ушай, а тот амулет, которым ты открывал портал? Он еще разок не сработает?
— Сработает, — уверенно кивнул Гай. — И не один раз, а два или три. Я очень бережно его использую. Могу подбирать и интенсивность свечения, и размер, и даже цвет! — похвастался он. — А в чем дело-то?
— Держись за стул, — довольно потирая руки, сказал я. — Сейчас я тебе такой триллер расскажу — закачаешься!
Вот с этой конкретной идеи и начался наш идейный прорыв.
К ночи мы опустошили целую гору стеклянной тары, исписали десяток листов бумаги и крепко уснули прямо там, за столом.
С утра пораньше меня вместо будильника разбудил Лёха.
Искренне поблагодарив его, я растолкал Гая и отправился на свою медицинскую смену в комнату с камином.
Нергал спал. Его дыхание было ровным и спокойным. Лицо — бледным. Повязки намокли, и в комнате снова запахло гниением.
Я срезал их, снова промыл раны специальным раствором и тщательно замотал свежими бинтами. Во время всех этих манипуляций Нергал так и не проснулся. Только в самом начале чуть приоткрыл глаза и вновь провалился в дремоту.
Потом Гай привез в лес двух худых свиней, и принесли их в жертву своим коварным планам. Уже мертвых мы их тщательно побрили, чтобы ни одна щетинка не осталась и не попала куда не следует.
Следом за бритьем последовали водные процедуры.
Гладкие и чистые, хрюшки были разделаны и нарублены на мельчайшие кусочки вместе с кое-какими внутренностями. Кости пришлось хорошенько раздробить. Кровь мы собрали в ведра.
Вытирая пот с лица, я спросил Гая:
— Ну что? Как думаешь, похоже на человечину?