И только принц начал объяснять королеве, каким маршрутом ей со стражниками лучше воспользоваться, чтобы незамеченной покинуть столицу, как с улицы донесся оглушительный грохот.
Все невольно вздрогнули. Стекла в кабинете жалобно задребезжали.
Перешагивая через мертвецов, я поспешил к окну. Из башни открывался вид на большой дворцовый парк, скованный внезапно нагрянувшей зимой. А в небе над высокой стеной, мерцающей защитными начертаниями, одна за другой следовали световые вспышки.
— И что там? — спросил Альба. Хотя, судя по его лицу, он и без меня знал ответ.
— Похоже, они уже здесь, — проговорил я, нахмурившись.
Королева закрыла лицо руками.
— Это просто безумие какое-то, — проговорила она.
Альба обнял ее — покровительственно, как сильный мужчина и нежный сын. И не терпящим возражений тоном правителя заявил:
— Забудьте обо всем, что я только что сказал, теперь это уже не имеет смысла. Немедленно садитесь за стол и пишите! Даня, подай письменный набор с полки.
Губы королевы дрогнули.
— Что? Что вы хотите, чтобы я написала?..
Вместо ответа Альба подвинул к небольшому столику возле уцелевших книжных полок кресло с разломанной спинкой, и ее величество покорно села в него.
Я поставил перед королевой ящичек с письменными принадлежностями и бумагу.
— Пишите: Его высочеству принцу Георгу, от урожденной принцессы Агранорской и Кеннинской, волей небес вдовствующей королевы Екатерины Луизы…
— Я не стану этого писать! — воскликнула ее величество, отдвигая бумагу.
— Пишите быстрее, иначе пока мы с вами будем препираться, войска войдут во дворец, и тогда уже может быть поздно! — резко ответил принц. — Вас убьют, и донесут моему брату, что это вышло по случайности или что в этом виновен я! Поэтому вы прямо сейчас отправите гонца с белым флагом, своей печатью и письмом, в котором признаете право Георга на трон и объявите себя послушной его воле. Это станет вашим щитом. А потом вы отправитесь в Богородичный собор и прикажете переосвятить его в то, чем он являлся сотни лет до того момента, как отец приказал сделать его церковью — в святилище древней женской триады. И там, под крылом Гестии, Деметры и Артемиды вы и дождетесь моего брата, живая и здоровая.
— Я не сделаю этого!..
— Еще как сделаете! В конце концов, кто бы не стоял сейчас за его спиной, сам он по-прежнему остается вашим ребенком, с самого рождения лишенным матери.
— Ребенком⁈ Да я вообще не уверена, что он им когда-нибудь был! — воскликнула королева. — Вы сейчас говорите про существо, которое в пять лет ради забавы на скаку убивало из лука домашнюю птицу своих крестьян, а теперь пошел войной на законного наследника! И это, по-вашему, дитя⁈
— Я сказал — пишите!..
Королева поджала губы. Но тем не менее наскоро написала письмо и запечатала его воском. Альба забрал у нее послание и передал парню со шрамом вместе с печатью.
— Белый флаг где-нибудь найдете? Во дворце достаточно штор и скатертей.
— Да, ваше высочество.
— Хорошо, — и, обернувшись к остальным, приказал немедленно доставить ее величество в Богородичный собор.
Он даже не обнял мать на прощанье — наверное, чтобы не вызвать новую волну протеста с ее стороны. Кивнув мне, вышел из кабинета.
Я поспешил следом за ним.
— Нам нужно в Мефодиевскую крепость, — на ходу пояснил Альба. — Там есть технический проход под стены города. Возьмем с собой гарнизон и уйдем через него в Шутиху. Оттуда направимся навстречу Дису.
— Отличный план, — кивнул я.
Кроме гарнизона я собирался забрать из крепости еще и своих соратников, так что намерения принца меня более чем устраивали.
Покинув пустой дворец, мы услышали доносившийся издалека гул и крики людей на улице. Прошли по дорожке через парк с побитыми снегом розовыми кустами и опустевшими фонтанами и очутились у въездных ворот, возле которых с той стороны столпилась парадная стража в блестящих доспехах и красных плащах.
К счастью, за мутной поволокой защитного поля они нас не увидели.
Схватив принца за рукав, я потащил его прочь от ворот.
— Лучше выйдем другим путем, — шепотом сказал я. — Шут знает, чьи это люди. И потом мы вдвоем куда неприметней, чем с этим взводом латников.
— Пожалуй, — согласился Альба. — Тогда сюда!
И мы поспешили к выезду с обратной стороны дворца — неброским воротам, через которые скорее всего привозили во дворец продовольствие и прочие хозяйственные штуки.