— Чудовище!!! — завопил кто-то.
— Где?
— Да вон там, в дыму!.. Умри, тварь! За короля Георга — А-ААА!
Фанатская речевка сменилась истошным воплем, за которым тут же последовал влажный хруст.
У меня сразу как-то отлегло и на душе стало легче — все-таки это была фальшивка, не имевшая никакого отношения к оригиналу. Ведь настоящая Арахна не грызет своих жертв, а заворачивает в кокон, где они «приготавливаются».
Но все равно, как вернусь в Вышгород, сделаю ей бочонок самого вкусного эля и отнесу в храм!
— Пошли, — сказал я Альбе и принялся карабкаться вверх, цепляясь за паутину.
Поднявшись на стену, я припал к ней животом и по-быстрому осмотрелся.
В крепости сверкали конструкты. Вокруг творилось что-то безумное: воины бились, трупы — кровоточили, пауки копошились в растаявшей грязи внутреннего двора. Дым ел глаза, а Арахна — какого-то лысого мужика в вычурных доспехах.
Просто отлично.
Почти в самом центре двора зияла двухметровая воронка — это из нее и валил черный смрад. Въездные ворота и часть стены просто отсутствовали — вместо них висела дымовая завеса, из которой с радостными воплями один за другим в крепость вбегали солдаты Георга.
А ближе к тюремному корпусу виднелась клетка с начертаниями на металлических подвесках, закрепленных по углам. И в ней сладко спал наш медведь, развалившись на спине.
Тут до меня добрался Альба.
Пора было двигаться дальше. Я бесшумно соскользнул по паутине вниз и метнулся вдоль стены к клетке.
— Та’ки! — полушепотом позвал я, отпирая задвижки. — Эй, давай просыпайся!
Медведь приоткрыл один глаз, посмотрел на меня — и продолжил спать.
— Давай вылезай уже! — возмутился я, и, сунув руку в клетку, принялся толкать лежебоку.
Медведь очнулся, Заворчал. Приподнялся. А потом приподнял хвост и… прогадился. Прямо у меня на глазах. Как самая последняя скотина!
— Ты совсем, что ли, одичал за решеткой? Гадить-то на людях!
Но Та’ки моя лекция была глубоко до лампочки. Он почесал себе брюхо и принялся вылизываться.
И только тут до меня дошло.
Наш панда действительно был просто пандой! Божественной, конечно, но все равно лишенной человеческого разума. Ведь человеческая сущность наставника сейчас дремала в истерзанном теле в подземелье!
Твою жеж мать.
И как мне теперь совладать со зверюгой? Он же никуда со мной не пойдет, а так и будет спать, гадить и лизать себе зад!
Хотя…
Присев возле клетки, я закрыл глаза и мысленно представил себе любимые дурманные стебли, которые Та’ки жрал целыми днями.
Пожалуйста, пусть мне и в этот раз повезет! Конечно, везение не бывает вечным, и очень скоро мне прилетит такой откат, что я, небось, неделю буду сидеть в комнате, обитой одеялами, чтобы не убиться на смерть на ровном месте.
Но прямо сейчас мне должно повезти. Ради всех нас, ради «Грифа»! Потому что какой мы «Гриф» без пьяного Та’ки?
Я повторил возникший перед глазами символ…
И тут в глазах у меня потемнело. В ушах невыносимо громко застучал пульс. В груди все как будто каменной плитой придавило, не вдохнуть, не выдохнуть.
Господи, только не это. Я не могу помереть от сердечного приступа прямо сейчас, это слишком комично! Надо мной же все ржать будут — скажут, не вынесла его нежная душа вида наставнической кучи…
Что-то меховое ткнулось мне в руку, и я сквозь мутную пелену увидел медведя. Он выбрался из своей клетки и пытался взять у меня из руки дурман.
Альба понял, что со мной что-то не то, и поспешил на помощь. Но стоило ему протянуть ко мне руку, как медведь вдруг оскалился.
Серьезно? Панды, оказывается, умеют скалить зубы? Кто бы мог подумать…
— Спокойно, он свой, — сдавленным голосом проговорил я, давая Та’ки откусить кусок стебля. Опираясь на плечо принца, я с трудом заставил себя сделать вдох.
Все, на сегодня хватит призывов. А то я реально ноги протяну.
И тут в опустевшую клетку врезался здоровенный булыжник, отлетевший в сторону от боевого конструкта.
— Уходим! — скомандовал я. Пригнувшись, двинулся в сторону входа в тюремный корпус, но поскользнулся на растаявшей липкой глине и рухнул в нее всем прикладом.
Ну вот и все. Отняли у кота Масленицу. Начались суровые будни. Что там тебе обещали? Титул? Получите, распишитесь!
Подхватившись из грязи, я рванулся в сторону тюрьмы. За мной, как приклеенный, побежал медведь, а уже следом за медведем — Альба.
За Альбой цепочкой увязалась Арахна, бормоча себе под нос: «Эль! Вкусный эль!» Короче, собрание всех граций. Дедка, бабка, внучка, Жучка.