Он все еще надеялся что-то сказать, но кувшины и маленькие чашки размером со стопку уже поспешно выставлялись на стол, Дионис активно разгонял по все еще слегка заторможенной компании радостное настроение, а Афродита, нетвердым шагом направившись к Аресу, принялась отнимать у того щит и копье.
Я вздохнул.
Что ж, возможно, мое самолюбие сегодня будет ранено во все уязвимые места, но по крайней мере одежда должна остаться целой. Да и шкура — тоже.
Взглянув на меня испепеляющим взглядом, Арес поймал за руку Ли и что-то шепнул ей на ухо.
Та лукаво улыбнулась. И налила нам обоим до краев прозрачной жидкости из кувшина.
Арес фыркнул.
— Вода? Мы что, будем пить воду?.. Смертный что, будет соревноваться со мной в крепости мочевого пузыря?
— И в этом тоже, — ничуть не смутился я. — Вот только вода эта не простая, а огненная.
Арес снова фыркнул — на этот раз выразительно и долго, как полковая лошадь. И одним махом опрокинул в себя водку.
С непривычки и от неожиданности он едва не подавился. Аресу перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.
Шумно втянув в себя воздух в качестве закуски, он сдавленно просипел:
— Это что за пойло? Моча дракона?
Я, покосившись на него, спокойно опрокинул стопарь и, усмехнувшись, спросил:
— Что, уже готов сдаться?
Арес изрыгнул какое-то неразборчивое древнегреческое ругательство и красноречиво стукнул своей чашкой по столу.
Потом мы выпили еще. И еще. И еще.
Дальше все перед глазами поплыло и поехало. Вокруг меня мелькали какие-то силуэты, смеющиеся лица, а чашка все наполнялась и наполнялась.
Меня штормило, но я продолжал храбро держаться на ногах и заливать в себя мочу дракона снова и снова.
Лицо Ареса растекалось перед моими глазами. И я уже не знал, то ли его в самом деле так перекосило, и он придерживается за стол то одной рукой, то другой. То ли это в моем сознании так комнату колбасит.
«Да-ня! Да-ня! Да-ня!» — смутно слышал я голоса болельщиков. Эти возгласы сталкивались в моей голове с речевками в поддержку Ареса и начинали сражаться внутри, вызывая головокружение и тошноту.
«Ля-ля-ля, Даня-Даня — обормот, к нам приехал вертолет!» — пел в моей голове полубезумный детский голосок. «Бедный Даня — удалец, утром ждет тебя звездец!» — спорил с ним хохочущий женский голос, чем-то похожий на Ли. Следом за ними медленно оживали шепот Арахны, бормотание Эреба и еще десяток голосов живущих во мне божественных энергий, и все они хором и наперебой издевались надо мной.
А потом вдруг в таверне стало тише, и я перед собой увидел возмущенное лицо Стефании.
— Что здесь происходит? На ваш шум жалуется целая улица!..
Не помню, что ей ответили. Но ее лицо вдруг стало испуганным, а потом — мертвенно бледным.
Она озиралась по сторонам, глядя на хохочущих полузверей, полуголых богов, демонов, эльфов — и бледнела все больше.
— Выпей, сестрица! — крикнул Дионис так громко, что от звука его голоса вся выпивка во мне содрогнулась, норовя расплескаться.
Ноги Стефании вдруг подкосились. Она соскользнула вниз, и следом раздался грохот упавшего тела.
И этот звук прозвучал, как приказ. Или предложение, от которого невозможно отказаться.
Так что я упал следом — прямо на Стеф, ткнувшись лицом во что-то выпуклое и мягкое. И тут же меня сверху придавило чем-то тяжелым и жестким.
— Ар-рресс, слесссь! — едва ворочая языком, проговорил я. — Девку рас… Расдавим!
— М-ммммм… — промычал бог мне на ухо и радостно изрыгнул из себя все лишнее прямо мне на плечо.
Дальше я провалился в бредовое небытие.
Очнулся я только утром. Или, скорее, днем.
Я лежал на кровати в своей комнате. Вокруг адски воняло перегаром — так, что я бы даже спичку зажечь не рискнул.
А слева мне на плечо самым трогательным образом склонил голову Арес. Полуголый, в одних только черных кожаных трусах, как были у гладиаторов.
Внутренне содрогнувшись, я отпихнул Ареса от себя. Тот что-то промычал, пошлепал губами, приоткрыл мутные глаза…
И в ту же секунду глаза его стали ясными и очень круглыми.
Арес с такой силой отпрянул от меня, что с грохотом свалился с кровати.
Стон вырвался из его груди вперемешку с ругательствами.
— Что… Что ты со мной сделал?.. — простонал Арес.
— Это просто похмелье, — проговорил я, приподнимаясь с постели. — Или ты за всю свою вечную жизнь ни разу до краев не напивался?