— Иди в задницу, — с той же лучезарной улыбкой прервала мое приветствие Деметра.
— Никак не могу, ведь ты так и не склонила ко мне свое лицо, — с фальшивой горечью в голосе возразил я.
— Ох и вредный же ты для смертного, — вздохнула Деметра и неспешной походкой подошла к карете, поднялась на ступеньку и, наклонившись, наградила меня звонким поцелуем в лоб. — Так сгодится?
— Нет, конечно, — отозвался я, затаскивая ее в карету к себе на колени.
Она не сопротивлялась. Только засмеялась и, прищурившись, игриво запрокинула голову и сказала:
— Как-то ты не тянешь на того многострадального болящего юношу с чистой душой, о котором говорил Аид. А ну признавайся, чье место занял?
— Забудь. Я его убил и закопал, так что уже не важно, — ответил я, кайфуя от ощущения приятной тяжести ее тела в своих руках.
— Безжалостный негодяй.
— Не то слово.
Она сползла с моих колен и подтолкнула к выходу.
— Давай иди уже!
Я шевельнул ногами.
Работают!
Осторожно привстал, крепко держась руками за стенки кареты. Почувствовав силу в ногах, шагнул на ступеньку, а оттуда — вниз, прямо в бездонную пустоту.
И я прекрасно ощущал свои ноги и стоял без опоры!
— Спасибо тебе огромное. И когда ты только успела?
Я обернулся к Деметре, и с удивлением увидел, что она больше не улыбается. Напротив, промеж ее бровей пролегла хмурая морщинка.
— Подожди меня благодарить. Ну-ка пройдись немного.
Я сделал несколько шагов и обнаружил, что слегка прихрамываю на правую ногу.
Деметра тем временем выбралась из кареты и сосредоточенно наблюдала за моим дефиле.
— Подойди ко мне, — потребовала она.
Я подчинился.
Она осторожно подула себе на ладонь, и в ее руке заискрилось золотистое облачко. Приблизившись ко мне вплотную, она прижала ладонь к моей груди, чуть повыше солнечного сплетения.
Стало горячо.
— Пройдись еще раз, — сказала Деметра.
Я опять поковылял по направлению к входу в дом.
— Не сработало, — медленно проговорила богиня. — Как странно. А ну-ка признавайся, где и кто тебя так отделал?
— Да щас. Где ты видела мужчину, который по доброй воле стал бы рассказывать женщине, кто и при каких обстоятельствах надрал ему зад? — отшутился я. — И вообще, все просто прекрасно! А то, что пока прихрамываю — это мелочи, на которые и внимания не стоит обращать.
— Сложно не обратить. Видишь ли, от такой дозы созидательной энергии даже мертвый олень встал бы и побежал на своих четырех — причем, не хромая, — заявила Деметра, деловито засовывая руки в карманы. — Но это при условии, если бы он умер своей собственной смертью. Или от стрелы охотника. Другое дело, если бы его сразил своей силой кто-нибудь из богов…
— Может, хватит? — попросил я. — Мне не хочется об этом говорить. Можно я просто побуду хромым оленем?
— Ты попал под горячую руку кому-то из бессмертных? — проигнорировала мою просьбу Деметра.
— Может быть.
— Кому?
— Это и правда уже не имеет никакого значения, — уже на полном серьезе сказал я. — Было и прошло. Сейчас есть более актуальный вопрос — не попаду ли я в ближайшее время кое-кому из бессмертных под горячее копыто?..
Брови Деметры вопросительно изогнулись.
Я кивнул.
— Пойдем, — сказала она, и, схватив меня за руку, утащила в свой дом.
Не сговариваясь, мы оба прошли через оранжерею к фонтану — туда, где состоялся наш первый разговор по душам.
— Чего-нибудь налить? — спросил я.
— Давай, — согласилась она. — Как в прошлый раз.
Я улыбнулся.
— Интересно, а закончим мы тоже как в прошлый раз?
Деметра вдруг вспыхнула.
— Ты это на что намекаешь?
— На творческий порыв, конечно. А ты о чем подумала?
Она мило нахмурилась.
— Раз тебя это так сильно волнует, так и быть, отвечу — нет, мы с тобой тогда не переспали! Доволен?
— Вполне, — улыбнулся я, подавая ей бокал.
— И что эта довольная улыбочка означает?
— Она означает, что у нас еще очень многое впереди.
— Дурак озабоченный, — фыркнула Деметра. — Ладно, так куда ты там собрался?
— К Посейдону.
Богиня хихикнула.
— Боюсь, что для Посейдона ты того… Крупом не вышел.
— Это вселяет надежду.
— Что тебе нужно от старого развратника?