Сверху начал сыпаться песок. По полу застучали мелкие камешки.
— Даня, осторожней! — крикнул Нергал. Он бросился ко мне удерживая над головой пустую правую руку, в которой материализовался огромный полупрозрачный щит.
А с потолка хлынула лавина камней. Обломки размером с бычью голову с грохотом повалили один за другим, ударяясь о прозрачный щит Нергала, раскалываясь об пол, отскакивая в стороны и разбивая надгробия. Стиснув зубы, мой патрон удерживал щит над головой, закрывая им нас с Альбой. Светильники на цепях, висевшие промеж колонн, со скрежетом закачались. Из разломов в полу показались огромные извивающиеся корневища. Они принялись переплетаться между собой и тоже потянулись вверх.
— Великолепно!!! — громыхал Сотот, проявляясь неподалеку от противоположной стены. Его глаза активно вращались, поверхность тела вспыхивала цветными искрами. — Идеально! Потрясающе!
— Тащи принца к Сототу, там безопасней всего! — крикнул мне Нергал. — Я прикрою!
И мы под оглушительный грохот камнепада поползли к стене. На полусогнутых я волок бедного Альбу по россыпи острых камней. Его голова безвольно болталась, каблуки подбитых сапог царапали напольные плиты. Лицо стало восково-белым — прямо как у Ленина, когда я видел его в мавзолее.
Да будет земля ему пухом.
И да не прозвучит мое пожелание за издевательскую насмешку.
— Остановись! — заорал я Сототу, щурясь от всей этой цветомузыки вокруг. — Остановись, ты убьешь его!..
Но протобог меня не слышал. Или просто ему было плевать на какого-то там смертного, пытающегося до него докричаться в такой ответственный момент.
Стены задышали, задвигались, покрываясь глубокими черными трещинами. С потолка в раскуроченный пол ударили яркие стрелы солнечного света.
— Хаос мать всего сущего, да оно наружу проросло! — выругался Нергал. — Даня, это полный…
Его перебил оглушительный грохот, похожий на несколько небольших взрывов, и стрелы света превратились в световые столпы, в которых заискрились облака поднятой пыли.
Наконец, мы доползли до Сотота.
— Альба! — потряс я за плечи принца в слабой надежде привести его в чувство. — Не смей умирать. Не смей умирать, говорю!..
— Отодвинься, — приказал мне Нергал. Опустившись на одно колено и сменив под щитом руку, он пощупал кончиками пальцев шею принца.
— Ну что? Живой? — с надеждой в голосе спросил я.
— Живой, — уверенно заверил меня Нергал. — Но пульс прерывистый и едва прощупывается…
Оттолкнув Нергала, я выпрямился во весь рост и рванулся к Сототу. Внутри меня все клокотало, от ярости аж руки дрожали.
— Прекрати!!! — во всю глотку крикнул я, и из моей груди взбешенными змеями вырвались три сияющих щупальца.
— А-аа?.. — со странной интонацией протянул Сотот, с интересом направляя на меня один за другим многочисленные взгляды. — Частица предвечного в смертном? Любопытно…
Он потянулся своими тентаклями к моим щупальцам, и я, памятуя варианты использования Сототом этих частей тела, брезгливо отпрянул.
Странно — но «чужой» в моей груди вдруг втянулся обратно внутрь и оставил меня с протобогом наедине, будто не желая вмешиваться.
— Остановись, или ты убьешь его! Сколько еще тебе нужно крови⁈
— Мне больше не нужно, — проговорил тот, шевельнув зрачками своих многочисленных глаз — Мне достаточно. Теперь достаточно. Хватит того, что есть в земле. Что есть в корнях и ветвях…
Едва увернувшись от глыбы, летевшей мне прямо в голову, я бросился обратно к Альбе.
Стигматы так и не закрылись. Кровь больше не сияла, но все еще продолжала вытекать из уже полупрозрачного, хрупкого тела принца.
А я, как назло, не взял с собой целебный эликсир королевы-матери! Кто же мог подумать, что он пригодится?.. Но пусть у меня не было на руках лекарства, но банально перевязать раны я все-таки мог.
Вытащив край своей рубахи, я оторвал от нее кусок ткани. Стерильностью она не блистала, но другого не было. С треском разорвав на два неравномерных куска, принялся спешно перебинтовывать безвольные руки Альбы, когда услышал сдавленный голос Нергала:
— Даня… Смотри! Смотри, больше такого за всю жизнь не увидишь!
Я поднял голову — и…
Хорошо, что камнепад закончился. Потому что я непроизвольно сел и разинул рот.
Корни, медленно переплетаясь друг с другом, начали дружно приподниматься вверх, в то время как под бормотание Сотота с купола все ниже и ниже спускалась макушка, нависая над сплетением корней.