— Вообще-то… — проговорил Рыжий, с прищуром разглядывая лежащее перед ним тело. — Даня, это же вроде тот самый мужик, который с криками «я тебя спасу!» голый кинулся на тебя перед королем, когда ты с Шивой с небес звезданулся?..
— Да ладно, — ахнула Демка. — Что, и такое было?
— Эй, не начинайте вот это, — поморщился я.
— Огнище! Точно, он! — рассмеялся Рыжий. — Парень, ты хоть скажи, чего бухаешь, и чем закусываешь, что тебя так кроет? Или фокус просто в том, чтобы не просыхать?
— Да что ты пристал к несчастному, — с искренней жалостью отозвался Эрик.
— Бухарь несчастным не бывает, только разве что, когда трезвый, — загоготал Рыжий. — После того, как высчитает площадь спущенных во хмелю парусов с чьей-то мощной кормы!
— Я не бухарь! — вскричал из глубины души Оракул.
— Эй, не кипятись!.. — попытался я притормозить его возмущение.
Но не тут-то было.
— Не бухарь!!! — во все горло с искренней горечью проорал он. — Я лишь совершил пусть и непривлекательный, животный, но тем не менее физиологически оправданный гормональным фоном и стадией развития телесной оболочки ритуал отвлечения мыслей от источника душевной встревоженности, и, хотя получил кратковременное удовлетворение, тем не менее испытываю глубочайшее отвращение от мучительного ощущения духовного падения! — выпалил он без единой запинки, рывком высвобождая ноги от последних сантиметров кокона.
Гасите свет.
У меня аж рот открылся от офигения.
И ладно бы у одного меня! Рыжий так выпучился, будто был тараканом, увидевшим приход дихлофоса. Ника охнула. Эрик стал серьезным. Арахна озадаченно хлопала ресницами. А моя Демка, нахмурившись, с таким выражением лица уставилась на Оракула, будто взглядом проводила ему МРТ головного мозга, и результат ей не нравился.
Но смешней всего отвалилась челюсть Лёхи, бряцнув по железной решетке.
Я больно схватил болтуна за локоть, но того по пьяной лавочке уже несло, как телегу по ухабам.
— И я не вижу ни единого повода насмехаться над этим! — дрожа от возмущения, выкрикнул он, выдергивая из моих цепких рук свой локоть. — Поскольку для человеческого тела справление естественных нужд хоть и представляет собой крайне неприглядный процесс, однако же является необходимым условием нормального функционирования заложенных изначально систем, и поскольку передо мной не херувимы, а вполне себе здоровые хероносцы, я не считаю себя обязанным оправдываться!.. Да, я выпил! И снял женщину, объемов которой не помню! Но я — не пьяница! Я…
— Ты — Оракул, — тихо сказала Демка, будто выдохнув это слово.
Но его услышали.
Арахна тоненько вскрикнула.
Оракул резко умолк, громко икнув. Пошатнулся и ухватился за меня, будто тонул. В его все еще пьяных глазах промелькнула мольба.
— Я?.. — растерянно пролепетал он, обводя слегка прояснившимся взглядом всех присутствующих. — Да нет, нет. Нет конечно, — натужно попытался он рассмеяться. — Я ж это… Того… Ну, просто… Ну, выпил просто… Вот… Я пьяница, правда!
Да, Станиславский сейчас точно схватился за сердце, от такого-то сценического мастерства. И в агонии умер обратно.
Едитский кебаб, Оракул, какого хрена?..
В самом деле, сколько же ты выпил, если считаешь, что та же Деметра поведется на вот этот твой Кабуки?
Чтобы не видеть происходящей сцены, я аж ладонью глаза прикрыл.
Еще бы уши выключить, чтобы совсем хорошо.
Но я продолжал слышать.
— Пьяница? — переспросила Демка, надвигаясь на нас со своим неумолимым диагнозом. — Способный выдать зубодробительную тираду, которую любой нормальный человек и прочитать без запинки не сможет, не то, чтобы выродить и озвучить?
— Идишь ты… — проговорил Лёха. — И правда похож!..
— Что значит «похож»? Да это он и есть, вон как глаза сразу забегали и в воздухе энергией запахло!
— Да я… Я не… — продолжал мямлить Оракул.
Тут уж я не выдержал:
— Хватит! Все. Конечная станция, приехали. И с платформы говорят: «Это город Ленинград». Спалился ты, братец, по-черному. И не говори, что я не пытался тебя остановить!
Оракул со вздохом опустил голову. Руки его, изъеденные соком паутины до красно-розовых отметин, безвольно повисли вдоль тела.
— Да знаю я… — пробормотал бедняга. — Всю твою матершину как собственные мысли слышу…
— Подождите, — проговорила Арахна, все еще с недоверием вглядываясь в лицо своей жертвы. — Получается, что я едва не съела… великого протобога?.. И даже не почуяла этого?
— Ну, видимо, энергию он контролирует куда лучше, чем язык, — со вздохом сказал я.