Увы, это не принесло ему ожидаемых признания и славы — книгу хоть и выпустили, но считать научным трудом никак не хотели. Возможно, потому, что в Элеме, их мире, уже не осталось места таким несущественным вещам как рассказы об НЛО или «видениях», а может и по другим, менее очевидным причинам. Так или иначе, это побудило Никиту Александровича на ещё более интенсивное изучение своего предмета, и в качестве помощника он выбрал себе аспиранта Соломонова, так неудачно защищавшего ранее диплом по астрофизике.
Однако, вопреки ожиданиям Романа, его наставник не сидел в Альмонте, до хрипоты споря с коллегами по институту о своей правоте. Никита Александрович почти каждый месяц срывался то в одну экспедицию, то в другую, путешествуя по «аномальным» зонам, съездам уфологов и даже на раскопки в Исментил, где, по слухам, нашли фрагмент некоего устройства из неизвестного металла. Собственно, именно поэтому, Роман и назвал себя «Искателем». Что-то в этом прозвище было эдакое фантастично-романтическое, с чем он привык себя ассоциировать, когда поступал в институт Астрономии. Он с детства мечтал стать космонавтом, причём не просто космонавтом, а тем, кто будет изучать космос, выдвигать новые теории и, возможно, стать одним из тех, кто проложит человечеству путь в бесконечное пространство. Единственное, что его огорчало, так это то, что он практически перестал общаться с роднёй — отец и мать, ударные работники завода по производству оконных карнизов, гардин и прочей утвари, очень скептически относились к интересу сына, но зато вполне наслышаны о зарплате на аэрокосмических предприятиях и только поэтому согласились с его выбором. Правда, когда они узнали его окончательный выбор, то прямо заявили ему, что довольствия в виде денег ему больше не предоставляется, и после этого он сам по себе. Из-за частых переездов и путешествий, Роману было трудно найти постоянную работу, но тут ему помог сам Никита Александрович, полностью оплачивающий ему проезд, жильё и питание.
Так они работали и жили примерно пять лет, уже практически сроднившись. И когда профессор ксеноархеологии получил приглашение от своего старого друга и бывшего ученика Максимилиана Эльма участвовать в исследованиях на Оазисе, он тут же рванул в путешествие, едва не растеряв половину вещей по дороге. Ведь именно там располагался древний артефакт, об изучении которого Никита Александрович давно уже грезил.
***
— Проверка системы безопасности, — прогремел голос диспетчера Хранилища, под вспыхнувшие красные лампы. Окружавшие этот зал пункты наблюдения за толстыми стёклами постепенно наполнялись людьми в белых комбинезонах, с умным видом рассматривающих объект своего изучения так, словно видели его в первый раз. Среди них, оказавшись как раз рядом со шлюзом внутрь Хранилища, затесались и Роман с Никитой Александровичем, который сердито посматривал на окружавших его людей. Никто из них даже не взглянул на него в ответ, кроме высокого старика сохранившего достаточно волос, чтобы вызывать зависть у профессора ксеноархеологии. Строгие квадратные очки сверкнули в свете угасающих ламп, и он ядовито улыбнулся проходящему внутрь наблюдательного пункта учёному.
— Не знал, что тут приземлилось НЛО, — полушёпотом сказал он Никите Александровичу, — или оно такое же невидимое, как и смысл вашего присутствия?
— Между прочим, Адриан, есть прямое доказательство того, что это сооружение — неэлемского происхождения, — сухо ответил тот, нахмурив тонкие седые брови, — к тому же, МаксЭл лично пригласил меня, а ты, насколько я знаю, добирался сюда на общих правах.
— Да, как признанный научным миром археолог, половину жизни проведший в этой пустыне, — фыркнул он, скривив почти белые губы, — и до сих пор настаиваю на мнении, что эта арка — лишь останки города энофопов, об этом свидетельствуют изображения на ней. Пусть они немного и отличаются от обычных энофопских рисунков, но это объясняется лишь удалённостью этого города от остальных, что привело к формированию своей культуры. К тому же, три тысячи лет тут протекала полноводная река Арихея, а значит, здесь была и растительность, которую можно увидеть на самой арке.
— Каменные останки этого сооружения не подпадают ни под одно из времён периода существования энофопов, — ехидно возразил ему Никита Александрович, — странно, как это археолог, который, как он утверждает, прожил полжизни в пустыне Ари, не заметил этой очевидной детали. К тому же, из всего города сохранилась лишь эта арка, и при детальном лабораторном изучении, оказалось, что порода, из которого она сделана, никак не относится к верхним слоям тектонической плиты, где находится пустыня. Это, между прочим, даже не мои слова, месье Адриан. Я категорически советую вам ознакомиться с текущими данными, прежде чем открывать свой рот.
Тот уже хотел что-то ответить, и, возможно, в весьма нелестной форме, но операторы Хранилища как раз вовремя выключили свет в наблюдательных пунктах, и все сосредоточили внимание на стоящей в центре арке.
— Сейчас они попытаются воздействовать на неё потоком ускоренных частиц, — заговорщицким тоном зашептал на ухо Роману Никита Александрович, жадно уставившись на разворачиваемые в Хранилище действия, — старик, вы хоть понимаете, что присутствуйте при историческом событии?
— Я так понимаю, это сооружение как-то связано с верованиями энофопов о божественных вратах? — так же шёпотом спросил его Искатель. — Я читал про эту религию — боги пустыни пришли из сияющих врат в городе Аххоране, и дали людям огонь и орудия труда, научили добывать воду и сажать съедобные растения. В обмен на это энофопы воздвигали им пирамидовидные храмы и даже приносили в них жертвы, дабы ублажить богов. Но потом сведения обрываются. Я не совсем понял, что произошло — то ли война, то ли засуха. Это описывается, как Гнев — вместо богов пришли демоны, которые убили почти всех людей и закрыли божественные врата. И… всё. На этом легенда заканчивается, как и история энофопов.
— Да, старик, это так, — довольный эрудицией своего подопечного, прокряхтел профессор, — это произошло задолго до Потопа, изменившего наш мир в такой, какой он есть сейчас, но сведения об энофопской религии сохранились и до наших дней. И знаете, Роман Юрьевич, что я думаю по этому поводу — боги эти, и вправду существовали, — позади послышался слабо сдерживаемый смешок Адриана, который Никита Александрович хладнокровно проигнорировал, — правда, это для нас они боги, а на самом деле, это могли быть другие исследователи, попавшиеся сюда по некоему стечению обстоятельств. Но категорически вас прошу — не принимайте эти слова как истину, у меня и самого ещё много вопросов по этому поводу.
«Эта арка, — Роман присмотрелся внимательнее, — хм… арка — это проход между дорогой и площадью, разделение. Но что если сама арка и есть ворота? Если эта легенда хоть на долю правдива и «боги» появлялись в Элеме, то единственный вывод, который можно сделать, это то, что они закрыли ворота. Но тогда нам нужен ключ, чтобы открыть их». В его голове почему-то предстала открывающаяся дверь в его комнату. Старая, истрёпанная жизнью, деревянная дверь с разрисованной ручкой и скрипящими петлями. Она медленно, с протяжным стоном открывалась, а за ней плескался яркий дневной свет…