– Где мои финики с нектаром и бараньим жиром?!
При делах были все! Деметра замаялась выращивать соленые финики, фиги с запахом персика и прочие пищевые извращения; Аполлон рвал златые кудри, потому что «пой детские песенки в мое бедро, это хорошо влияет на моего малыша»; Гефест выковывал погремушечки вместо мечей; Афина ткала километры пеленок; Гермес под шумок крал коров Аполлона опять – а все равно не заметит…
Гера тайно паковала сундуки, потому что постоянные жалобы супруга «что-то жрать хочется» очень напоминали историю с Метидой.
Стоит ли говорить, что Диониса возненавидели еще до того, как он появился на свет.
Аэды как всегда опустили самое интересное и не рассказали, как именно проходили роды («Тужься!!» – «Давай, дыши! Уже головка показалась!» – «Зевс, ты прям мужиком держишься!»). До нас дошла только весть, что Дионис был отдан на воспитание сначала сестре Семелы, а после нимфам, но тяжелая наследственность и недоношенность взяла свое, и покатился он по наклонной: взял да и объявил себя богом виноделия.
С тех пор Дионис стал бродить то тут, то там в венке из плюща и с тирсом[1], в компании сатиров, менад[2] и своего учителя Силена. Сатиры веселились, Силен ехал на осле, менады плясали и время от времени в приступах безумия убивали своих детей или мужей – словом, развлекуха так и кипела. Всех, кто осмеливался вякнуть «пьянству – бой», Дионис или выносил без всякой жалости, или жаловался державному папеньке. Например, царь Ликург отделался слепотой, а вот дочери царя Миния не захотели пить вино и скакать по горам, потому веселый бог их на скорую руку превратил в летучих мышей.
Казалось бы – мед, а не жизнь, но Дионису веселье начало понемногу приедаться, а в голову полезли мыслишки, что вот, хорошо б – на Олимп, в семейный круг, тамошние пиры разнообразить. Решивши двигаться в высшие сферы, Дионис как следует накатил для храбрости и таки двинулся, и…
Протрезвев, не сразу сообразил, почему вокруг темно, кто там стонет из темноты и что за мрачный хрен рассматривает его с легким недоумением.
– Э-э…я шел на Олимп… – заявил дезориентированный Дионис.
– Зашибись, племянник, ты пришел! – порадовали его в ответ. – Только малость ошибся адресом.
Дионис понял, что куда-то не туда свернул и очутился в Аиде (говорил же народу карту четче рисовать!). Но не расстроился, потому как…
– О, дядя, а мы же с тобой за знакомство не пили?!
После энного количества тостов Дионис понял, что попал точно куда надо, потому как – еще и мама тут! Можно с собой прихватить!
И точно, прихватил. Аид, услышав патетическое заявление «без мамы я отсюда никуда», безропотно сдал обратно тень Семелы. Расчувствовавшийся Дионис в ответ презентовал дяде мирт, потому что «теней у тебя тут много, а зелени что-то маловато». В общем, все остались довольны друг другом, и только на Олимпе тихо офигели от простого факта: парень по пьяни влез в Аид, вышел с полным комплектом конечностей и зубов, да еще мать с собой привел!
То есть, тест на неадекватность прошел похлеще Аполлона. То есть, заслужил почетное место и трон в высшем круге.
И, к несчастью олимпийцев, до Диониса это тоже дошло.
Последовала безобразная сцена. Бог вина требовал трон, дети Зевса заняли круговую оборону и орали, что тронов – двенадцать, это число красивое, лишний ставить не будем, а своих не дадим, и вообще, алкоголь вредит здоровью. Буча грозила перейти в серьезный олимпийский мордобой, когда Гестия махнула рукой и уступила Дионису место.
Причем, все опять остались довольны: Гестия – тем, что оказалась подальше от разборок неадекватных родичей, Дионис – полученным троном, остальные – тем, что богинь-хранительниц очага и огня – куча, а вот бог виноделия под рукой всегда пригодится…
Из непроверенных источников
Слухи упорно утверждают, что во время беременности Зевса олимпийцы торопились свинтить кто куда – в основном, конечно, в гости к Посейдону или Аиду. К чести обоих Владык, реакция на просьбу «Э, а можно у тебя перекантоваться, у нас там Зевс беременный?» была что надо:
– Беременный? Слушай, я вот не понимаю: что вы там на Олимпе курите?!
[1] Тирс - палка, на которую насажена шишка. Угадайте, что символизирует.
[2] Менады - они же «вакханки». Что-то вроде жриц Диониса, но веселые, пьют вино, совокупляются направо-налево, постоянно кричат "Эвоэ, Вакх, эвоэ" (вроде как "приветик!") и пляшут как ненормальные.