Кайманы, разумеется, являются тропическими животными, и их нельзя встретить в засушливой долине Морелоса. Однако их изображения часто встречаются в альмекской иконографии. Кайманы издают громкий рев во время брачного сезона, совпадающего с началом сезона дождей на побережье Мексиканского залива. В первые дни, пока собираются грозовые облака, с небес регулярно гремит гром. Кайман отвечает ревом, не разжимая челюстей; звук гулко резонирует в его глотке, а голова и хвост запрокидываются вверх. Тело каймана содрогается в конвульсиях, а вода, которую он расплескивает, падает обратно, словно дождь. Из-за своего сезонного поведения кайман считался проводником живительного дождя и стал символическим союзником «грозового владыки» Чалкацзинго.
Согласно Рейли, даже форма местности вокруг Чалкацзинго превращала его в священную территорию. Он считает, что двойные пики Чалкацзинго напоминали древним надбровные костяные выступы на голове каймана. В определенном смысле Чалкацзинго сам был «великим кайманом», а следовательно, олицетворял Землю. «Грозовой владыка» восседал на престоле в ее центре, в средоточии здешней Вселенной. Вода стекала с вершины горы через желоб, пробитый в скале, проносилась мимо барельефа и орошала долину.
Возможно, другой портрет этого древнего властителя находится на вершине Керро-Чалкацзинго, более чем в 1000 футов над ложем долины. Его лицо вырезано в виде барельефа на большом валуне. Он носит странный остроконечный шлем и причудливые ушные серьги. Здесь небосвод впервые «соприкасается» с горой, и лицо на барельефе может символизировать властителя-шамана, который играл роль посредника между небом и землей. Судя по всему, эта вершина по-прежнему сохраняет свою притягательность, ибо теперь на ней установлен большой металлический крест, который, возможно, иногда притягивает разряды молний. В нескольких ярдах оттуда на скальном выступе некий современный шаман соорудил собственное святилище для общения со сверхъестественными силами небес.
На вершине старинной Пекинской обсерватории вы можете увидеть бронзовые астрономические инструменты; их четкие очертания вырисовываются на фоне неба в 46 футах над транспортной развязкой в виде клеверного листа на пересечении с восточной оконечностью Чанган-чжи-авеню (одна из главных транспортных артерий китайской столицы, пересекающая Пекин с запада на восток). Неподалеку оттуда расположен большой магазин под названием «Дружба», где туристы покупают всевозможные сувениры — от ковров до пирожных с изображением белого кролика. Платформа старинной обсерватории является последним сохранившимся обломком юго-восточного стены старой монгольской столицы Китая. Тот Пекин был построен в XIII веке Кубла-ханом, первым императором династии Юань. Он считался внуком Чингисхана, и Марко Поло посещал китайский двор во времена его правления.
Астроном Гоу Шу-цзин был назначен Кубла-ханом для строительства первой обсерватории на этом месте, получившем название «Терраса небесного управления». Башня, которую мы теперь видим в Пекине, была выстроена позднее, в 1442 году, для шестого императора династии Мин Чэн Тонга, который назвал ее «Террасой для наблюдения за звездами». К вспомогательным зданиям обсерватории относились чертог Небесных толкований и чертог Солнечной тени.
В последней четверти XIII века лучшие астрономические наблюдения в мире выполнялись в Пекинской обсерватории и 26 ее филиалах, расположенных на огромной территории от Монголии до острова Хайнань. Гоу Шу-цзин пользовался гравированными металлическими инструментами для измерения длины теней и положения звезд и планет. Согласно его измерениям, продолжительность солнечного года составляла 365,2425 дня — лишь на 26 секунд больше, чем считают современные ученые.
Эта серьезная исследовательская программа, развернутая в XIII веке, финансировалась за счет государства. Китайский император издал особый указ об учреждении календаря и подкрепил его сезонной церемонией с астрономической привязкой по времени. Однако точность оценки продолжительности солнечного года, сделанной Гоу Ши-цзином, превосходила требования обычного календаря, а точность китайских инструментов тоже далеко превосходила повседневные потребности. Чем было вызвано такое стремление к точности? Необходимостью в небесном подтверждении власти императора.
Стимулом развития астрономии в Китае было ее мистическое и символическое значение. Как истинное зеркало природы астрономия была официальным инструментом на службе общественных и политических потребностей государства.